В Украине ежегодно около 5 тысяч человек нуждаются в операции по трансплантации. Из них 1,5 тысячам человек нужно новое сердце или печень и 2 тысячам человек – почки. Соответствующих операций делается всего около 100 в год по всей стране. Точных данных о количестве людей, стоящих в очереди, нет. В Украине отсутствует единая служба, занимающаяся объединением всех медицинских структур, задействованных в решении этой проблемы. Но, судя по приведенным данным, в листах ожидания семи региональных центров трансплантологии находятся десятки тысяч людей. И если вопросом, стать или нет донором, задаются многие, то о том, что любому человеку может понадобиться пересадка органов или тканей, не задумывается никто.
Как в Украине можно найти выход из сложившейся ситуации, ForUm решил узнать у директора Координационного центра трансплантации органов, тканей и клеток Минздрава Украины Руслана Салютина.
Презумпция несогласия: оставить нельзя менять
В 64% стран, где проводится трансплантация, существует презумпция несогласия на посмертное донорство, и только в 36% – презумпция согласия. В Украине, в отличие от большинства стран Европы, действует презумпция несогласия. Она в разы усложняет процесс передачи органов людям, которые нуждаются в пересадке. Кроме того, украинский менталитет играет в этом вопросе очень важную, а зачастую и фатальную роль. Врачам в случае смерти человека нужно спрашивать разрешения родственников на передачу органов другому пациенту. В нашей стране такая просьба воспринимается как оскорбление. В этот момент семья погибшего не задумывается о том, что может спасти жизнь еще нескольким людям.
Но, по мнению Руслана Салютина, законодательное изменение этой нормы в Украине не спасет ситуацию всецело. «На мой взгляд, презумпция согласия была бы более адекватна для условий славянского мира: в России, Украине, Беларуси. Но ее введение не изменит ситуацию в корне. Количество трансплантаций, при которых действует презумпция согласия, практически равна числу пересадок, при которых ее нет. Хотя закон все же надо модернизировать. Но если медики его выпишут, основываясь на европейской правовой базе, а дополнять и вносить поправки будут политики, то мы получим тот же закон, который есть сейчас», – опасается Салютин. В этом вопросе, по его мнению, последнее слово должно оставаться за врачами, а не за депутатами.
«В год делается примерно 100 операций по трансплантации, а нуждается в них ежегодно примерно 5 тысяч человек. Будем говорить откровенно, остальные – умирают. Очень многие не получают медицинского сопровождения на местах. Не все получают гемодиализ. На него очень большая очередь. Один донор-труп может спасти четыре жизни, дав две почки, сердце и печень. Я не говорю уже о кишечнике. Это огромная медико-социальная проблема. Люди с синдромом короткой кишки фактически лишены возможности получить адекватную помощь в Украине. Нехватка донорских органов катастрофическая», – говорит трансплантолог.
Трупное донорство в Украине фактически отсутствует, забор органов у погибших осуществляется только в единичных центрах (Запорожье, Донецк, Днепропетровск), и за 2011 год выполнено 27 трупных заборов, что составило 0,2 донора на 1 млн населения.
В то же время, по предварительным подсчетам, в Украине ежегодно погибает от 40 до 60 потенциальных доноров на 1 млн населения, что составляет около 3 тысяч доноров, которые могли бы спасти жизни 10 тысячам больных. К примеру, в США в 2008 г. было пересажено около 24 тысяч органов: 18 тысяч – от трупных доноров и 6 тысяч от живых доноров. В настоящее время на территории Украины проживает всего 876 человек с пересаженными органами. И все из-за отсутствия единой службы, которая бы занималась развитием трансплантологии в Украине.
Мифическая служба трансплантации
По закону у нас в стране должна работать единая система трансплантации. Для ее работы уже выписана вся нормативная база. Система включает в себя в том числе и создание на основе Координационного центра трансплантации органов, тканей и клеток Государственной службы трансплантации, которая займется координацией работы и необходимыми подсчетами. Эту идею уже воплотили в Беларуси. А Украине для ее реализации не хватает только одного – финансирования. «Со времени принятия Закона о трансплантации она (Государственная служба. – Ред.) еще ни разу не финансировалась. И в 2013 году тоже не будет, потому что у государства нет на это денег. Эта служба обеспечивала бы координацию действий. Во-первых, это подсчет людей в очередях. Во-вторых, это функция контроля над деятельностью, связанной с трансплантацией, и стимулирования ее развития, а также и регистрация граждан Украины, которые или согласны, или категорически против посмертной донации (аналог европейской и американской систем», – говорит он.
По мнению трансплантолога, к этой системе нужно будет добавить постоянный мониторинг за состоянием пациента и «связь между центром и пациентами, чтобы они не находились в подвешенном состоянии, как сейчас». «Это позволит четко знать количество пациентов, которым проведена трансплантация, и оперативно реагировать на обеспечение пациентов после трансплантации необходимыми препаратами. Ведь в Украине есть люди, которые ждут операцию десятками лет и находятся на постоянном гемодиализе», – напоминает директор Координационного центра. А гемодиализ – услуга не из дешевых. В первый год она обходится в 180 тысяч гривен. Стоимость операции трансплантации с медикаментозным обеспечением в 1-й год 160-180 тыс. гривен, в последующие годы в пределах 20 тыс. гривен в год при сочетании циклоспорина и азотиаприна и 45-50 тыс. гривен по схеме циклоспорин + мифортик.
Таким образом, трансплантация почки в 3-4 раза дешевле содержания пациента на гемодиализе, при этом пациент полностью социально реабилитирован. В настоящее время в Украине получают гемодиализ более 4 тысяч пациентов, что составляет 65,2 на 1 млн населения при средней потребности от 300 до 800 на 1 млн населения (по данным Европейского регистра).
Оказаться на месте реципиента
Но нельзя смотреть на проблему однобоко. Работу нужно начинать, прежде всего, с отношения самих украинцев к пересадке органов. «Проблема в том, что у нас нет социального блока в трансплантации. Висят баннеры стиральных порошков, но нигде ни слова о пользе и необходимости донорства. Мы не задумываемся над тем, что являемся не только потенциальными донорами, но и возможными реципиентами. Каждый думает: меня это минует. А, например, трансплантация почки может понадобиться даже человеку, переболевшему банальным гриппом», – предупреждает директор центра. Любой человек может оказаться на месте пациента, находящегося в листе ожидания.
СМИ в этом вопросе тоже играют свою роль. «Журналисты нагнетают ситуацию по целому ряду причин. Думаю, эти причины коммерческого характера. Некоторые статьи являются заказными. Любая отрасль, которая приносит деньги или позволяет сохранить их на государственном уровне, – конкурентоспособна. Если трансплантология будет развиваться в Украине, то мы можем стать конкурентами для Беларуси, Израиля, США», – отмечает врач. Да и самим украинцам выгоднее было бы развитие трансплантологии на родине.
Трансплантация костного мозга в Украине стоит 400-500 тыс. грн, а за границей 200-300 тыс. евро. Операция в Беларуси по трансплантации почки стоит около 60 тысяч долларов. В Украине она бы стоила порядка 200 тысяч гривен. «В независимой стране человек должен понимать, что государство его обеспечивает и защищает. Едешь по Украине и видишь: «Соберем деньги на ребенка». А потом этих детей вывозят в Беларусь, Америку и другие страны, чтобы сделать там операции. У нас и своих рук, голов хватает», – считает он.
Развитие трупного донорства могло бы разрешить проблему очередей. Но для этого необходимо решение нескольких задач. Первая – это безусловная модернизация закона и введение презумпции согласия. Вторая – создание Государственной службы трансплантации. Третья – социальная реклама донорства. Но даже в случае реализации всех трех компонентов решающую роль может сыграть пресловутый человеческий фактор. «Каждый главврач больницы – это маленький князек. Он фактически считает, что подчиняется не Минздраву, а местной власти. А когда что-то происходит – идут в министерство. Главные врачи или заведующие патологоанатомическими (судебно-медицинскими) бюро категорически отказываются сотрудничать с трансплантологами, придумывая тысячу отговорок и причин, а в кулуарах говорят о том, что не хотят лишней головной боли и проблем с правоохранительными органами», – рассказывает он.
В Украине черной трансплантологии нет?
Чтобы считаться хорошим трансплантологом, врач должен постоянно учиться, повышать свою квалификацию, вкладывать в себя. В этой профессии авторитет зарабатывается долго и сложно, поэтому, по словам Руслана Салютина, ни один уважающий себя врач не пойдет на проведение незаконных операций. «Государство имеет большой правоохранительный аппарат: милицию, СБУ, разведку. Есть ли смысл заниматься черной трансплантацией в Украине, если система контроля в той же Азии и Латинской Америке намного мягче? Есть ли смысл здесь воровать людей, убивать их, «разбирать» на органы? Нет. Трансплантация – это удел не одиночек, а бригад, высококвалифицированных специалистов. Есть пословица «Что знают двое, то знает свинья», то есть если создастся ситуация криминального характера, то это однозначно станет известно правоохранительным органам и начнется расследование. Не скрою, что некоторые наши граждане хотят продать себя на органы. Но это незаконно. И ни один здравомыслящий хирург не пойдет на трансплантацию, заведомо зная, что выполняется трансплантация органа не от живого родственного донора. Да, был ряд скандалов. Некоторые закончились приговорами. Но приговорили не врачей, а людей, которые подделали документы о том, что один родственник передает орган другому. Но ведь это не задача врачей – проверять подлинность документов. Сейчас мы разработали (на основе Европейского законодательства) и приняли новую инструкцию, где четко прописан механизм передачи органа от живого родственного донора. Преступник – человек, который идет на продажу органа, а не врач, который не знает, что документы о родственных связях поддельные. Говорить о том, что у нас бурный рост черной трансплантации, не приходится. Пусть зарубежные коллеги посмотрят на себя и вспомнят скандалы в Косово, Литве, Латвии, Эстонии, а потом кивают на нас», – объясняет директор центра.
В качестве примера он напомнил скандальную ситуацию с якобы незаконным изъятием донорских тканей в Николаевской области. «СБУ Николаевской области со временем сообщила, что врачи никаких противоправных действий не совершали. Зачем тогда раструбили на всю Украину об этой ситуации? А теперь люди не станут завещать органы, ткани, потому что будут бояться, что их разберут на запчасти незаконно. Никто без согласия родственников изъятие донорских органов или тканей не производит. Это дело добровольное. Люди за рубежом понимают эту ситуацию. А у нас одна из звезд шоу-бизнеса заявила, что она никогда не будет донором. Если бы она сделала такое заявление в Америке или Европе, ее бы не пустили ни на один экран. Там люди понимают, что реципиентом всегда можешь стать ты сам. Ты можешь этого и не ожидать. Может, трансплантация органов тебе и не понадобится, но такой банальный случай, как перелом ноги или посложнее – рак кости… Нужны биоимпланты, чтобы заменить часть кости. Возможно, нужно будет просто заменить сустав или спасти зрение с помощью пересадки роговицы», – говорит он.
В Украине благодаря новостям-страшилкам к профессии «трансплантолог» четко привязалось прилагательное «черный». А о врачах, которые спасают сотни жизней, говорят мало. «В Беларуси, когда была выполнена первая трансплантация печени, приехал «батька» и всем – от врача до санитарки – пожал руки, дал ордена и сказал: ребята, Беларусь вами гордится. А у нас столько талантливых врачей – тот же институт Шалимова, Олег Геннадиевич Котенко или Александр Семенович Никоненко в Запорожье, который является столпом трансплантационной службы. Кто-то спасибо ему сказал? Только и шумят вокруг все: «черные трансплантологи»», – вздыхает Салютин.
