Когда ветер дует с Бортнической станции аэрации, жителям Харьковского жилмассива в Киеве не позавидуешь. Неприятные запахи заставляют людей захлопывать окна и реже выходить на улицу. Еще бы, ведь на очистные сооружения в Бортничах стекаются канализационные стоки из каждой киевской квартиры, из всех учреждений и предприятий столицы. Чтобы выяснить, почему не удается устранить «ароматы» и как проходит очистку загрязненная вода, «ForUm» отправился на Бортническую станцию аэрации (БСА).
У входа в центральный корпус – чисто и убрано. В безветренную погоду неприятный запах здесь едва уловим.
Нас встречает главный технолог БСА Игорь Березань, который знает станцию вдоль и поперек. Он и ведет ForUm на экскурсию.
Технолог рассказывает, что первый блок станции начали возводить еще в 1965 году, второй – в середине 1970-х. Третий – самый новый, появился в 1986 году. «Когда строились первые очистные сооружения, на близлежащей территории были леса и болота. Поэтому вопрос жителей Харьковского массива относительно запахов, которые мучают их с утра до вечера, надо переадресовать градостроителям Киева. Это они построили Харьковский массив в районе расположения станции, а не станцию – возле жилмассивов столицы», – подчеркнул он. И напомнил, что БСА – единственное очистное сооружение города, и все канализационные трубы Киева сходятся сюда. «Ходят разговоры о том, что нужна новая станция аэрации, но если ее, предположим, построят, придется перекладывать канализацию под половиной города, а это гигантские суммы. Поэтому правильнее было бы просто реконструировать БСА», – отметил Березань.
Сначала он показывает нам, как городские власти планировали устранить неприятные запахи, исходящие от отстойников. Согласно пилотному проекту, над резервуарами, где проходит очистка канализационных вод, планировалось установить защитные купола. Выглядеть это должно было примерно так.
«Чтобы вы понимали, все сооружения, находящиеся на станции, – коммунальная собственность города Киева. За реконструкцию БСА и внедрение крупных технологий по улучшению работы отвечают два коммунальных управления КГГА – главное управление коммунального хозяйства и главное управление капитального строительства. Поэтому о том, что случилось с проектом по устранению неприятных запахов, нужно спрашивать у городских властей», – подчеркнул технолог.
Рядом с макетом проекта находятся «ворота» на очистные сооружения. Вот сюда, в приемный резервуар насосной станции, несколько коллекторов подают сточные воды. Запах стоит еще тот…
Эти огромные насосы направляют сточные воды на очистку.
Сначала из воды нужно забрать самый крупный мусор – тряпки, кульки, пластиковую посуду – чего только не умудряются смыть в канализацию жители столицы. Это задача для грабельного отделения. Вода проходит сквозь металлические решетки, за которые зацепляется мусор.
Понаблюдать за самим процессом возможности нет – он скрыт за металлическими перекрытиями. Но его легко представить – ступеньки передвигаются, как гусеницы у танка. Только очень медленно. Как только нижние, невидимые нам ступеньки забьются, они автоматически сдвинутся и вынесут мусор вот сюда.
Сотрудники станции ежедневно вывозят на мусоросжигательный завод «Энергия» 9 тонн выловленных из канализационной воды отходов.
Очищенная от пакетов, палок, выброшенной одежды вода следует в песколовки. Уже из названия можно догадаться, для чего они предназначены – чтобы удалить из воды минеральные частицы. Их действие основано на том, что при движении воды песчинки под действием силы тяжести оседают на дно.
А это первичный радиальный отстойник. Вода сюда подается из центра, и на протяжении полутора-двух часов она движется к бортам. Этого времени достаточно, чтобы очистить воду от мелких загрязнений – плавающих в воде тяжелых частиц, которые не задержали песколовки.
На выходе – вода, в которой остались только растворенные вещества.
Удивительно видеть на станции аэрации чаек, ведь рыба тут не водится. Но если вспомнить, что эти птицы – падальщики, которые не брезгуют также городскими свалками и мусорками, становится понятно, что чайки здесь неплохо устроились.
Дальше вода попадает в резервуары под названием аэротенки. Тут начинается биологическая очистка с помощью микроорганизмов.
«Чтобы понять, как это происходит, привожу такой пример. Допустим, в лесное озеро выльют некий объем сточных вод. Недели через три-четыре водоем самоочистится. Микроорганизмы ила переработают загрязнения, оставив чистую воду. Здесь происходит то же самое. В аэротенки добавлен активный ил, который чистит воду. Но мы не можем ждать месяц, и чтобы ускорить процесс, подаем в резервуары воздух. На дне проложены полиэтиленовые трубки, которые насыщают воду кислородом, создавая бурлящую смесь. За счет этого размножение микроорганизмов ускоряется, и процесс очистки занимает порядка 4 часов», – рассказал Игорь Березань.
Но и это еще не все. Дальше вода направляется во вторичный радиальный отстойник, где уже очищается от активного ила.
А так выглядит отстойник без воды. Внутри резервуара находятся металлические скребки, которыесобирают осевший на дно ил. Часть «урожая» повторно возвращают в аэротенки, часть – вывозят на иловые поля.
Но перед тем как вывезти отходы, нужно их обеззаразить. Для этого их помещают в специальные сооружения – метантенки. При температуре 70 градусов осадки бродят, распадаются и обеззараживаются. При этом выделяется газ метан. «Сегодня многие говорят о внедрении альтернативного топлива – биогаза. Но немногие понимают, что метантенки на БСА предназначены не для получения метана, а лишь для переработки осадков. Того биогаза, который мы получаем, не хватает даже для подогрева самих метантенок», – рассказал технолог станции.
А вот и «кладбище» отходов БСА. Это резервная площадка для хранения активного ила. По виду походит на заросшее заброшенное поле. Но это зрительный обман. Под засохшей верхней коркой – полтора метра болотной каши.
Главные иловые поля находятся в Бориспольском районе. Они занимают 272 гектара. Предусматривалось, что на них можно будет разместить не больше 3,5 млн кубометров отходов. Но нынче там – все 10 млн кубов осадков. Дело в том, что до 1985 года вывезенный с БСА ил использовался в качестве удобрения под технические культуры. Но потом Бориспольская СЭС проверила осадки на содержание тяжелых металлов и запретила их использование в сельском хозяйстве.
«Практически все страны мира отказались от технологии складирования осадков, так как это очень затратный метод, требующий огромных площадей. У нас, к примеру, иловые поля давно переполнены, и если решение данной проблемы не найти, рано или поздно случится катастрофа. Либо дамбы полей не выдержат нагрузку, и стоковый ил «разольется», либо мы не сможем вывозить осадок, и БСА будет сбрасывать недостаточно очищенную воду в Днепр», – отметил технолог.
По его словам, наиболее эффективный метод утилизации осадков – механическое обезвоживание по принципу стиральной машины. «Отходы подаются на барабан, который быстро вращается. Так объем осадков уменьшается минимум в 10 раз. «А если их потом еще сжечь, они еще в десяток раз станут меньше. Зола же пригодна для дорожных работ, строительства. Пока же мы имеем только мертвый груз ила и переполненные поля», – сокрушается технолог.
Но вернемся к воде. После вторичного отстойника она попадают на такие каскады.
Это – ершовые смесители, задача которых – насытить воду кислородом. «Сточные воды на БСА, конечно, чистятся не «до нуля». Помните наш пример с лесным озером? Так вот, мы действуем все по тому же принципу – чтобы вода очищалась дальше, ее надо насытить кислородом», – рассказывает Игорь Березань.
А вот – путь к свободе.
Очищенная вода устремляется в магистральный канал длиной девять с половиной километров. По нему она попадает в Днепр через систему рассеивающих выпусков. «Соотношение потока и сточных вод – один к сорока, то есть происходит очень сильное разбавление», – заверил технолог станции.
Игорь Березань жалуется – механизм очистки вод с 1960-х годов не поменялся. А вот качество сточных вод ухудшилось в разы. Особенно возросли концентрации соединений азота и фосфора, что связано с использованием современных моющих средств, содержащих фосфаты. Между тем все три блока БСА – уже достаточно изношены и едва справляются с очисткой поступающей воды. «Часть первого блока почти полностью вышла из строя, некоторые сооружения третьего – сейчас на ремонте», – рассказал технолог. Из-за этого станция теряет свои мощности. В 1960-х годах БСА строилась с расчетом на то, чтобы «осилить» полтора миллиона кубов стоков в сутки. Ведь тогда промышленность Киева активно развивалась, и проектные институты об этом не забывали. Но за полвека очистные сооружения поизносились, и теперь станция может «обработать» не больше миллиона кубических метров канализационных вод в сутки.
