Как-то я спросил у одного известного филолога, от какого, собственно, корня происходит достаточно новое для нашего лексикона слово «соборность».
Он, видимо, находясь в ироничном настроении, как бы в шутку ответил: «Есть три версии. Первая – от слова «СОБР». То есть в расшифровке с милицейской терминологией, специальный отряд быстрого реагирования, а попросту – спецназ. Вторая – от слова «собор» в религиозно-конфессионном смысле. А третья – просто от слова «собрание»».
Я подумал, что это как раз тот случай, когда в шутке нет даже и доли шутки. Потому что мне самому лично приходилось воочию видеть страны, которые мечтая о своей соборности, декларируя соборность, как государственную идею, исходили каждая из своего корня.
Помню соборность, выросшую из корня спецназа: открытые джипы с турильными пулеметами, цвета камуфляжа и хаки, каски, как главный головной убор и громадное количество колючей проволоки – обычные с колючками, спиральной бритвенно-острой, ну и, конечно, под напряжением на фарфоровых изоляторах… Хотя, мне кажется, всему миру давно уже понятно и известно, проверено теорией и практикой, что сплотить, объединить, скрепить страну в органическое единство проволокой вряд ли удастся. Даже колючей в самой широкой комплектации.
Приходилось видеть страны, где единый Собор, то есть доминирующую религию, конфессию, пытаются сделать таким объединяющим корнем. Государство, сращенное с религией, огосударствленная церковь, вмешивающаяся во все светские дела, священные книги, заменяющие своды законов, да и саму Конституцию, - все это, конечно, сильно консолидирует и прочно объединяет. Но… возникает тоска по инакомыслию, по возможности думать, мечтать, а тем более молиться по-другому.
А есть страны, которые фактически выросли из Собрания. Собрания вольных людей, свободно думающих граждан, независимых личностей, которые хотят быть вместе, поскольку вместе не только и батька легче бить, но и создавать мощный, динамичный и даже ироничные в своей независимости страны.
Кстати, когда-то, почти тысячу лет назад, в центре Киева, который тогда назывался детинец, собирались именно такие граждане. Они были самые независимые в Европе по своим правам, самые культурные и грамотные – на тысячу киевлян приходилось в десять раз больше грамотных людей, чем на тысячу парижан. И именно они тогда правили своим городом, своей державой и своим будущим.
И именно тогда Киевская Русь обрела немыслимую энергетику. Мысль, рождавшаяся на таких собраниях, покоряла соседние и дальние геополитические пространства, воплощалась в камне прекрасных соборов и храмов, в мудрых летописях, иносказаниях и былинах.
Вот этот корень нам бы бережно выкопать, взлелеять и взрастить. Это, наверное, и будет настоящая Соборность.
Дмитрий Выдрин
