Согласно учебникам политологии, в различных политических системах оппозиция играет разную роль. При тоталитарном правлении власти любая возможность организованной политической оппозиции подавляется в зародыше.
При авторитарном режиме оппозиция неизменно преподносится обществу как антигосударственная и подвергается гонениям.
И лишь в условиях демократии она является важной составной частью политического процесса, для нормального функционирования которого необходима ротация партий у власти.
О положении нынешней украинской оппозиции, ее успехах, поражениях и многом другом в эксклюзивном интервью корреспонденту ForUm’y рассказал оппозиционный министр финансов, народный депутат Украины от Блока Юлии Тимошенко Андрей Сенченко.
- Андрей Виленович, давайте начнем разговор с планов БЮТ на новый политический сезон. Собирается ли ваша политическая сила показать, наконец, на практике, что такое оппозиция или все так и останется на уровне определений?
- Ну, во-первых, хочу сказать, что наша политическая сила уже показала, что такое оппозиция. Я имею в виду тот факт, что мы, сумев сплотить граждан нашей страны и предпринимателей, общими усилиями не позволили Партии регионов протолкнуть в парламенте новый преступный Налоговый кодекс.
Но, должен заметить, это еще далеко не точка. Сейчас власть уже немного отдышалась и опять пытается, слегка перелицевав содержание, проталкивать тот же самый документ через Верховную Раду. Так что расслабляться нам нельзя.
И еще хочу сказать: мы с вами, как граждане страны, не должны обольщаться на тот счет, что, мол, есть оппозиция, она должна и в состоянии уравновесить безобразие нынешней власти.
Эта формула эффективно работает только тогда, когда есть правовое государство; когда власть работает в рамках Конституции и действующих законов. Нынешняя же власть абсолютно игнорирует Основной Закон, гражданские права и свободы, и тут, соответственно, уже иная ситуация.
Тут, для того, чтобы не дать увести страну в колею повторения авторитарного государства – по сути дела диктатуры, нужны усилия широкой оппозиции. То есть, граждан нашей страны, у которых сегодня есть все основания встать в оппозицию к нынешней власти, проявив свое настроение во время местных выборов.
То, что делает сегодня власть, не имеет ничего общего с интересами граждан нашей страны. Я имею в виду, в частности, повышение цен на газ, попытку изменения пенсионного законодательства, вторую попытку протащить Налоговый кодекс. Все, что сегодня творится в стране – это тотальные репрессии в отношении бизнеса, это беспредел и давление на СМИ, осуществляемое Службой безопасности государства.
Именно поэтому суть наших планов на новый политический сезон заключается в том, что нам – парламентской оппозиции вместе с украинским народом нужно все-таки заставить власть работать по закону.
- Я слышала, Тимошенко собирается лично возглавить список кандидатов – участников предстоящих выборов в крымский парламент. Это правда?
- Я ничего об этом не слышал.
- А, кстати, где сейчас Юлия Владимировна? Поговаривают, она с дочкой и зятем перебралась за границу…
- Я буквально вчера говорил с ней по телефону. Мы обсуждали безобразия, которые устраивает Служба безопасности.
- То есть она в стране?
- Не знаю, я не отслеживаю ее передвижения. Вчера приемная меня соединила с ней, мы поговорили – и все. Единственное, что могу сказать точно – она не в Крыму, иначе мы бы увиделись.
Да и потом, Вы же сами прекрасно знаете, что вторая половина июля и практически весь август – это всегда период низкой политической активности.
Парламент на каникулах, многие СМИ работают в сокращенном составе – журналистам ведь тоже надо отдыхать. Поэтому сейчас, в сорокоградусную жару, пытаться объяснять людям, часть из которых на огородах, а часть на пляже, какие-то сложные политические вещи - означает просто раздражать их.
- Но Вы-то и Ваши коллеги практически все лето работаете. Причем, как говорится, не поднимая головы….
- Совершенно верно. Во время относительно публичной неактивности, у нас, тем не менее, совершенно нет времени для отдыха. Мы, как политическая сила, очень интенсивно готовимся к местным выборам; нам приходится много работать над документами, которые власть готовит для внесения на рассмотрение парламента в новом политическом сезоне; мы серьезно продумываем вариации нового Налогового кодекса. У нас действительно много работы сейчас – не публичной, но аналитической.
- Андрей Виленович, к слову: на днях фигурантом расследования на высшем уровне стал еще один высокопоставленный чиновник из команды Тимошенко. Я говорю о бывшем министре экономики Богдане Данилишине. Насколько, по-вашему, обоснованы обвинения в его адрес?
- Я не следователь, поэтому мне сложно сказать, что там обосновано, а что нет. Кроме того, я не очень понимаю слово «фигурант». Для меня в нем нет четкой определенности. Мне кажется, что, если человек свидетель – значит, он свидетель. Если обвиняемый – значит, обвиняемый. А фигурант….Это все равно, что вымазать человека грязью, а потом на каждом углу рассказывать, что он фигурант.
Однако такова технология власти. И то, что происходит – я уже говорю не в отношении Данилишина, а гораздо шире – это не что иное как системная борьба власти с оппозицией. С наглым, циничным, демонстративным попранием законов и использованием в целях политической борьбы правоохранительных органов.
Хотите узнать, чем нынешнее время отличается от 1937 года?
- Хочу.
- Тем, что пока еще по приговору «тройки» не расстреливают. Зато остальной набор с характерными действиями власти, НКВД и прокуратуры, в результате которых погибло или было сослано в лагеря огромное количество людей, уже задействован.
- Андрей Виленович, и последний вопрос: недавно Янукович пообещал амнистировать незаконно захваченные земли. Это что-то вроде акции «Сдавай оружие»?
- Я, честно говоря, не очень понимаю, что Янукович имел в виду. Если речь идет о самозахватах, коих в Крыму, например, множество и при которых некий гражданин, пришел, сел на участок, потом осознал, что не прав – то ему и не надо никуда ходить и от чего-то отказываться. Он может просто встать и уйти. И не объясняться ни с Януковичем, ни с кем бы то ни было – землю-то с собой он забрать не сможет. Так что если говорить формальным языком – процедуры сдачи самозахваченного участка не существует.
Если же неформально – то у меня сложилось впечатление, что, произнося эти слова, Янукович имел в виду граждан Украины крымскотатарской национальности и свой конфликт с меджлисом.
В этой связи хочу сказать, что Януковича очень сильно подвели его помощники, которые сформулировали его линию поведения по отношению к крымским татарам как демонстративно-агрессивную. Тем более что самозахваты в Крыму носят интернациональный характер.
Первые случаи самозахватов в Красном Маке в Алуште в середине 90-х годов были реакцией людей на поведение власти, которая пыталась по-своему квотировать возвращение людей на историческую родину. Тогда это стало свидетельством уровня понимания власти в отношении этой проблемы.
Поздние самозахваты уже превратились в бизнес и тут решающую роль сыграли киевские чиновники. Вообще, «ноги» всех земельных проблем Крыма растут из «верхних» кабинетов Киева. Беспредел был бы невозможен, если бы он не «крышевался», скажем, прокуратурой – вертикально интегрированной структурой или земельными ведомствами страны, где тоже достаточно централизованных функций.
Уже после того, как был отстроен этот вертикально интегрированный преступный бизнес, началось следующее: если кому-то нужен был земельный участок, он нанимал некоторое количество граждан – поначалу в их числе было больше крымских татар, потом просто малоимущих граждан, – сажал их в палатки или вовсе на три десятка «ракушечника» в открытом поле и они начинали «бороться» за «свой» участок.
Потом, через какое-то время, власть в Киеве «кивала», в Крыму суетились, подрабатывали и решали – надо узаконивать. После этого нищие люди, привлеченные за копейки, отходили в сторону, а на сцене появлялся персонаж, который «покупал» у них эти участки, хотя на самом деле все изначально им и планировалось.
Я расскажу Вам такой случай. Однажды в 2007 году я приехал на сход граждан в поселок Гвардейское, что в пригороде Симферополя. В клубе тогда собралось 200-250 человек разной национальности и одним из вопросов, который мне задали, был: а как вы относитесь к самозахватам? Я ответил, что отрицательно и объяснил почему – чуть позже я и Вам об этом скажу.
Тогда человек, который задавал мне вопрос, а был он, видимо, каким-то лидером местного общественного движения, после моего объяснения сказал так: «мы это просто спросили, на самом деле у нас все в порядке, конфликтов нет. Вот, посмотрите, тут массив, где живут крымские татары, а вот тут славяне и мы вместе боремся за эту землю. А вот тут массив, где прокуроры и милиционеры, а тут райотдел – в общем, у нас в порядке».
Я все это говорю к тому, чтобы еще раз подчеркнуть: так называемые «земельные проблемы» - это всего лишь организованный преступный бизнес, в котором национальность роли не играет.
- Вы обещали рассказать, почему отрицательно относитесь к самозахватам.
- Расскажу. Понимаете, тут все дело в том, что если эту ситуацию копнуть глубже, можно проследить определенную логику. Вот почему в этом вопросе первыми проявились крымские татары?
- Потому, что людям элементарно голову некуда было сунуть, пардон.
- Верно. Вы только представьте, двести пятьдесят тысяч человек вернулись из депортации на историческую родину практически нищими, потому что их возвращение совпало с периодом гиперинфляции – тогда деньги дешевели на глазах: утром за них еще можно было что-то купить, а вечером уже мало что.
В Узбекистане они жили очень даже неплохо, имели свои дома, работу, стабильные заработки и совершенно, просто крайне неуместно было задавать им вопрос: если вы там так жили хорошо, зачем сюда приперлись? Родина – есть Родина.
Приехав, крымские татары столкнулись с необходимостью бороться за то, чтобы получить хоть какой-то земельный надел. Власть при этом тормозила процесс, потенциально разворовывая огромные средства, выделяемые на устройство репатриантов.
Люди, не имеющие ни кола, ни двора, в лучшем случае наспех сложенную времянку, видели, как власть пользуется «телефонным правом» и совершенно незаконно «отхапывает» землю десятками гектаров. В заповедниках, в лучших, в коммерческом смысле, местах у моря, вдоволь трасс на Южный берег и строит там рестораны и, вообще, живет на широкую ногу. И совершенно неудивительно, что при таком положении дел, у человека возникает вопрос: «если им можно, почему мне нельзя?»
Следуя этой логической цепочке, нетрудно проследить и остальные мысли: «хорошо, можно что-то разрешить обездоленному крымскому татарину, но у нас ведь немало людей и других национальностей, живущих впроголодь. И если мы что-то разрешим крымским татарам, тогда и они тоже будут иметь право сказать – им можно, значит, можно и нам!»
В конечном счете, такие размышления неизбежно приводят к анархии. Именно поэтому я отрицательно отношусь к самозахватам.
- В общем, все эти вечные земельные неурядицы не от того, что люди такие-сякие и слишком много хотят, а потому, что так придумала власть?
- Да, организатор всех этих безобразий – власть. Именно поэтому сегодняшние рассуждения на тему: «нахватали, а теперь приходите, сдавайте, а мы обещаем, что не будем вас за это репрессировать» годятся только для пиара.
Для реального решения ключевой земельной проблемы в стране – это не рецепт. Это пустые слова.
Лера Нежина,
