«Холодная война» между и.о. главы СБУ Валентином Наливайченко и народным депутатом из НУ-НС Геннадием Москалем набирает обороты. Главный «СБУшник» рассказывает, что готов прямо сейчас предстать перед судом и доказать коррумпированность «самооборонца», который, в свою очередь, требует создать ВСК по вопросам расследования обвинений и.о. главы СБУ в адрес некоторых депутатов в коррупции, контрабанде, рейдерстве и злоупотреблении служебным положением. ForUm решил поинтересоваться лично у Геннадия Геннадиевича о последних событиях этого «сражения».
- Геннадий Геннадиевич, и.о. главы СБУ Валентин Наливайченко заявляет, что ему неизвестно о наличии иска в его адрес с Вашей стороны в связи с обвинениями Вас в коррупционных действиях…
- Наливайченко, как в пословице: «спешит, как немой, в суд». Иски поданы в Шевченковский суд, зарегистрированы под номерами 124/99, 125/01, 125/05.
Есть Гражданский процессуальный кодекс, согласно которому все идет поочередно. То есть, существует очередность рассмотрения дел и процедура. Этот человек вообще не знает, что сначала идут подготовительные процедуры, потом принимается решение об открытии производства, потом назначается день судебного заседания. Все же записано в законодательстве, и ни я, ни Наливайченко не можем кричать на суд: «Бросьте все, потому что Наливайченко спешит». Мы не можем давить на суд. Я жду от него повестки. Так должен делать и Наливайченко, а не кричать на каждом углу, что он уже готов идти в суд.
Вот он опять говорит, что придет в суд и покажет все материалы о коррупционных действиях. Объясните хоть Вы ему, что в Уголовном кодексе отсутствует такое понятие, как «коррупционное действие». Единственное, у нас есть Закон о борьбе с коррупцией, где написано, что такое коррупционные деяния – что нужно хотя бы получить бутылку водки, вина или пачку сигарет за какие-то действия или бездействия. Но за это предусматривается административная ответственность, и самый высокий штраф – 225 гривен. У нас нередко сумма подарка в сотни раз больше, чем этот штраф, который может наложить суд. Вот такое у нас законодательство.
Заместитель председателя СБУ Николай Герасименко в письме мне пишет: «Протоколыо совершении административных правонарушений, предусмотренных Законом Украины о борьбе с коррупцией, в отношении Вас не составлялись». Так могут они там в одном ведомстве разобраться?!
Господин Наливайченко широко разрекламировал, что во время моей бытности на должности председателя Государственного комитета по делам национальностей и миграции в 2004 году незаконно предоставляли гражданам статуса участников боевых действий. В Законе о борьбе с коррупцией пишется, что протокол может быть составлен не позднее, чем через 6 месяцев со дня совершения коррупционного деяния. А прошло четыре с половиной года.
Я хочу обратиться к профессуре, к видным юристам, чтобы они пригласили Наливайченко и провели ему ликбез по действующему в Украине уголовному, уголовно-процессуальному, административному и гражданскому праву. Он по образования филолог, учитель украинского языка и литературы. У меня абсолютно нет претензий к его дикции и произношению. Но его юридические оценки и квалификация вызывают смех даже у первокурсников. Ко мне заходят ректоры наших учебных заведений и говорят: «Подскажите ему деликатно, что нельзя такое говорить. Это же человек, который руководит правоохранительным ведомством, а не каким-то заводом».
Я считаю, что пора прекращать ставить над СБУ эксперименты. Президент должен решить эту ситуацию – назначить профессионально-подготовленного человека на должность председателя СБУ, который бы занимался своими непосредственными обязанностями.
Наливайченко все время комментировал, что вот-вот освободят людей с «Фаины», что вода там есть, все смеются, чуть ли не танцуют от радости. Скажите мне, у него что там, на «Фаине» камера стоит, или какой-то агент СБУ каждый день ему звонит оттуда и докладывает?! Как можно такое комментировать?!
Я в городе по поводу этой ситуации слышал шутки, что скоро сомалийцы сами будут предлагать Украине миллионы, чтобы забрали корабль и моряков, и пообещают больше не захватывать украинские судна, потому что такой безголовой страны еще не встречали.
А российское телевидение каждый день показывает, как «Неустрашимый» там ходит. Я бы хотел видеть, чтобы захватили российское судно. Я думаю, Путин с Медведевым сделали бы Сомали хороший Сталинград. А где наши суда, где наш флот, о котором мы так кричим, и которым мы так гордимся?! Почему ни один украинский корабль не был туда направлен? Да и может ли он вообще туда доплыть? К примеру, у нас есть только одна подводная лодка, правда, которая не тонет и не всплывает. А мы говорим о какой-то защите и боеспособности!
- Как Вы думаете, удастся ли Вам получить 400 тыс. гривен компенсации в качестве морального ущерба? Или в нашей стране подобное невозможно?
- Не 400 тысяч, а 550. Я 34 года проработал в системе МВД, руководил четырьмя областными управлениями внутренних дел, был заместителем министра МВД, губернатором в двух областях, руководил государственным комитетом, был представителем Президента в Крыму, заместителем председателя СБУ и под конец карьеры, оказывается, что я - негодяй, вор, коррупционер, преступник и тому подобное. Скажите, это стоит 400 тысяч?! Это стоит 4 миллиона.
Меня все подкалывают. Вот, например, в воскресенье я сажусь в такси, водитель меня спрашивает: «Куда Вас подвести?». Я говорю: «На Старонаводницкую». Он улыбается и говорит: «А я думал, что на Резницкую».
- Вы обратились с официальным письмом к Луценко с просьбой «обыскать» Вас Интерполом в связи с обвинениями в незаконном владении гостиницами в Македонии и Чехии, а также недвижимостью в Венгрии. Процесс начался?
- Интерпол уже сделал соответствующие запросы.
Но кто едет отдыхать с Украины в Македонию?! Если бы у меня нашли отели на берегу Мертвого моря, или во Флориде, или в Хорватии, или хотя бы в Ялте, но в Македонии – мама моя… Это бред.
Там все быстро проверят. В Македонии нет даже 2 миллионов населения. Это не Украина.
- А Вы вообще когда-то были в Македонии?
- Я там был один раз, когда работал заместителем министра внутренних дел Украины. Мы с министром внутренних дел Македонии подписывали соглашение.
Кстати, мне звонят из Крыма и рассказывают, что высшее руководство СБУ понабирало себе участки земли, и на какие фамилии их записывали. Эти люди говорят: «Приезжайте, мы Вам все отдадим». Если надо, я это сделаю, хотя мне бы очень не хотелось «рыться в чужом белье». Но если меня вынудят, я приеду и привезу оттуда все. Хотят такого скандала? Я им устрою.
- Геннадий Геннадиевич, почему Вы защищаете в суде Давида Жванию, который подал иск о защите чести, достоинства и деловой репутации к заместителю главы Секретариата Президента Игорю Пукшину?
- Защищает юридическая фирма. От нее будет три адвоката, я буду четвертым, поскольку я со Жванией в судах с 18 мая прошлого года.
- Он Вас попросил, или это была Ваша инициатива?
- Мы – члены одной группы «Народная Самооборона». У нас оказалось не так много юристов. Есть господин Шемчук, но он тогда работал в прокуратуре, и мы посчитали, что по морально-этическим соображениям ему было бы неудобно давать такое поручение – искать погрешности в прокурорской работе.
- А какие у Вас вообще отношения с Давидом Важаевичем?
- Нормальные. Я его знаю очень давно.
- А с Юрием Луценко?
- Тоже нормально. Но семьями не дружим.
- Недавно Вы говорили, что общались с криминальными авторитетами, которые сказали, что не знают банды «Хромого» и группы «Воробьи». Откуда вообще у Вас связи с такими людьми?
- А с кем бывшие работники уголовного розыска могут поддерживать отношения?! С академиками?
Это граждане Украины. Одни отсидели, другие вышли. Я многих встречаю на улице, но никогда первым не здороваюсь – может, человеку неприятно. Но люди сами подходят, здороваются, даже часто в ресторане передают бутылку шампанского или вина.
Я сегодня не сотрудник правоохранительных органов, поэтому могу позвонить или подойти к любому.
Самое главное. Информация, которая опубликована в СМИ, является основанием для возбуждения уголовного дела. Так написано в Уголовно-процессуальном кодексе. Органу дознания дается 10 дней, чтобы возбудить дело. У нас официально «прокукарекали», а где дела?! Тишина. Куда делись эти «воробьи» с «хромыми»?! Кстати, СНБО – это тот орган, где нельзя разговаривать кличками. Там должны четко говорить: преступная группировка в составе таких-то, таких-то связана с таким-то комитетом, министерством или парламентом, покрывается таким-то депутатом, который за это получает деньги, или ему купили дом. А так наговорили, 10 дней прошло, дел нет, все попрятались, а Наливайченко ждет суда.
- Геннадий Геннадиевич, Вы достаточно резко и прямо высказываетесь в адрес своих оппонентов. Они Вам не звонят? В частности, Виктор Балога.
- Чтобы мне позвонил Виктор Иванович?! Да Вы что?! (Смеется).
А в парламенте я со всеми общаюсь, даже с теми же Крилем и Петевкой, несмотря на то, что я постоянно критикую ЕЦ. Кто-то смеется, кто-то дуется – кто как воспитан.
- А сам Ющенко на Вас не давит?
- Я считаю, что честно и добросовестно служил, и поверил в идеалы «оранжевой» революции. К сожалению, как миллионы украинских граждан, я ошибся, о чем глубоко сожалею. Я нигде не подвел Президента, ни на одной из должностей. А меня без объяснения причин уволили с государственной службы. Поэтому, почему Президенту сегодня на меня обижаться?!
Меня в апреле «выкинули на улицу», я не знаю, по чьей рекомендации Президент это сделал. Во всяком случае, когда я не пришелся по душе многим политическим силам на Закарпатье, то экс-Президент Украины Кучма позвал меня к себе и сказал: «Я не могу больше тебя держать на этой должности, тебе надо уходить. Я не могу тебя просто «выкинуть на улицу». Ты работал и служил не мне лично, а государству. Поэтому давай подберем тебе другую должность». Мне предлагали быть послом, я отказался, то хотели ввести еще одну должность первого заместителя министра внутренних дел. Тогда был свободным Государственный комитет, и я решил туда пойти. Но все это было сделано по-человечески.
А на Ющенко, скорее, я должен обижаться, чем он на меня. Я не давал повода для того, чтобы меня просто так, как собаку, выгнали на улицу. Меня там «подняли» Луценко и Жвания. Вот Вы спросили, почему я защищал их – потому что я сидел дома без работы. Когда в трудную минуту жизни человеку протягивают руку, это очень ценится.
