Обычным людям всегда хочется «приоткрыть завесу» личной жизни народных избранников, которых так часто приходится видеть на экранах телевизоров, читать о них в газетах и журналах. Корреспонденты ForUm’a решили побывать в гостях у одного из самых ярких представителей Партии регионов, сына диссидента, народного депутата Тараса Чорновила.
Квартира Тараса Вячеславовича слегка напоминает галерею - стены коридора, кухни и комнат увешены самыми разнообразными картинами, которые, как признался хозяин, ему подарили старые знакомые, поэтому ходить по специализированным магазинам не пришлось. А вот магнитики на холодильник Чорновил покупает сам – коллекционирует. Обязательно привозит их из тех стран, которые посещает.
Поскольку квартира расположена на седьмом этаже, то об обычном камине приходится только мечтать. Но был найден выход и из этой ситуации - нардеп заказал электрический, о чем совершенно не жалеет.
- Тарас Вячеславович, как давно Вы переехали в эту квартиру?
- Два с половиной года назад. Я первый житель этого дома. Он построен Верховной Радой. У нее есть свое небольшое строительное управление, которое в первую очередь обеспечивает жильем свой аппарат, и, кроме того, считается, что должно выдать квартиры всем нуждающимся депутатам. Правда, таких не очень много, потому что, когда я сюда заселялся, официально квартиры получило много людей, а поселились единицы.
- Кто Ваши соседи?
- Подо мной живет депутат прошлого созыва Карнаух. В этом же доме живет Андрей Шкиль. Новые депутаты пятого созыва уже получили квартиры. Я знаю, что 10 квартир выделили для избранников нового созыва в соседнем подъезде. Но они, по-моему, не вселились, по крайней мере, я их еще не видел.
- Нет, как-то с солью у меня проблем нет. Я люблю заезжать раз в неделю-две в супермаркет и создавать «тихую истерику» кассиршам - набираю очень много продуктов, и у них заедает транспортер, по которому двигаются покупки.
- А в магазинах люди Вас узнают?
- С этим, действительно, у меня есть проблемы. Где бы я ни был, у меня обязательно появляется одно-два обращения. Люди подходят, рассказывают о своих проблемах…
- И Вы пытаетесь как-то помочь?
- Я рассказываю, что в приемную ВР нужно занести заявление, приносят, а потом уже работаем.
Я спросил как-то у своих коллег: «Сколько у вас с начала года зарегистрировано обращений граждан?». Говорят, пятнадцать, восемнадцать. А у меня только по официальным юридическим обращениям уже 250, а с письмами будет где-то 600.
Стандартное письмо ко мне начинается словами: «Вчера увидела Вас на «Свободе слова». Меня так затронула Ваша искренность, что я решила Вам написать о своих проблемах». И дальше – мне нужно то, то и это.
- Часто. У меня из окна немного видно выезд на Южный мост. Если я вижу, что пробка на нем абсолютно «мертвая», то быстрее поехать на метро.
- Насколько я знаю, Вы сами ездите за рулем.
- Да.
- И водителя у Вас не было?
- Никогда.
- Почему? Не доверяете?
- Во-первых, не доверяю. У меня была одна страшная авария, когда я чудом остался жив. За рулем тогда был не я. После этого я рядом с водителем чувствую себя не уютно.
- Конечно, нет. Я бы и в этом доме не жил, если бы все депутаты, которые официально прописаны, здесь реально жили.
Я категорически против этого депутатского городка. Я был приверженцем того, что всех приезжих депутатов ВР должна обеспечить жильем. Но, как в Польше – «депутатским домом» - общежитием.
В принципе в этом депутатском городке планируется такое общежитие. Но это очень шикарное общежитие для того, чтобы бывшие депутаты потом отказались от соблазна его приватизировать.
- Есть хомячок. На кошек и собак у меня аллергия.
Сын захотел хомячка. Правда, быстро потерял к нему интерес, и закончилось тем, что я один его сейчас и подкармливаю.
- Да, постоянно. Правда, что они живут в Германии. Это известная история. Ариев сделал им рекламу, думая, что мне делает антирекламу, когда перед президентскими выборами, размахивая какими-то бумажками, сказал: «Вот к нам из доверенных рук попали документы, что представители Януковича, его штабисты, собираются сбежать из Украины». Знаю я, из каких доверенных рук – тогдашний пресс-секретарь МИДа Лубкивский передал конфиденциальные документы, «подписанные Чорновилом, в которых он просит лишить украинского гражданства своих сыновей». Речь шла о моих старших сыновьях, которые с трех лет живут в Германии.
- Видитесь с ними?
- Конечно. Приблизительно раза три в год.
Кроме того, переписываемся по электронной почте, созваниваемся.
- Что рассказывают?
- Они только хотят, чтобы я поменьше их расспрашивал, потому что основной вопрос - как учеба. А учиться не очень хотят, как любые молодые люди. Ведь они же обычные дети!
- Не скажите. Вы ведь и сами не были обычным ребенком…
- Все-таки сын диссидента. В связи с этим было очень много нюансов – постоянные обыски в доме, КГБ…
- Это самые яркие воспоминания из детства?
- Нет, воспоминаний много. Они все яркие. Мы тогда с мамой и ее знакомыми часто ездили в Карпаты. Это была группа медиков-фармацевтов, которые умудрялись нанять старенький автобус, которым нас вывозили в горы. Маршруты иногда были на несколько дней. Плюс было много походов с палатками, поездки на байдарках.
- Подростковый возраст у меня был особенно тяжелым. Я в восьмом классе отказался ходить в школу, потому что вошел в конфликт с системой. Началось с того, что нас на очередном субботнике заставили убирать листья, а я сказал, что не хочу. Я пошел в юридическую консультацию и добился выписки из Уголовного кодекса о принудительной работе детей, которую переписал от руки: повесил в школе, второй экземпляр вручил учительнице, третий – директору. После чего начался такой скандал! Вот я и отказался идти в школу. Не знаю, сколько это стоило нервов маме, но она добилась, что мне разрешили обучаться на дому. Это обучение было никаким, у меня восьмой класс «выпал» из образования. Я до сих пор раздел химии, который касается химических формул, не помню, да и литература «выпала».
Потом как-то все утихомирилось. Опять начал ходить в школу. Правда, стал очень солидным, носил обязательно галстук. Когда меня исключали первый раз из комсомола, на собрание, где меня должны были «отчихвостить», все ученики-мальчики в знак протеста пришли в галстуках. До этого только я один ходил.
- И Вас исключили из комсомола…
- Да. Сначала написали: «За предательство Родины». А потом кто-то объяснил, что это криминальная статья, и надо написать что-то другое. Поэтому мне выдали другой листок об исключении из комсомола «За идеологическую незрелость».
- С отцом как тогда виделись?
- Свидание раз в год на зоне. Чаще нельзя было.
Я больше воспитывался на его образе.
- Он Вам давал советы?
- Не было такого, чтобы он меня поучал.
А с отцом было общение, о котором у меня остались приятные воспоминания, потому что они были, действительно, интеллектуальными.
- Вас обвиняют, что Вы не ходите на его могилу…
- Я хожу. Только не присутствую, когда туда приходит все это сборище, которое вылазит грязными сапогами на его надмогильный камень и начинает себе создавать «нерукотворный памятник». Я не могу видеть, как люди, которые его оскверняли, сейчас рассказывают, как они ему помогали и поддерживали его.
Я прихожу раньше, чем там может появиться «руховский истеблишмент», где-то часов в 7-8 утра.
- Ваш конфликт с женой отца Атеной Пашко…
- Его нет. Мы просто не общаемся.
Вообще мне кажется, что у таких людей, как отец, должен быть домашний уют, чего у него не было, я это хорошо помню.
- А своих детей кем Вы видите в будущем?
- Старшие уже определяются. Думаю, один будет гуманитарием, а второй будет заниматься чем-то, связанным с компьютерными технологиями.
А младший будет политиком (улыбается). Он, когда ему было два с половиной года, всю политику в позитивах и негативах знал так, что я до сих пор не освоился.
Вот в 2001 году, когда проводилась акция «Украина без Кучмы», он, глядя на все эти манифестации, научился вместо «Добрый день» говорить «Кучму, геть!». Так что политическую конъюнктуру он освоил (смеется).
- У меня есть хорошие коллеги. А слова «друг» в политике я остерегаюсь.
Вне политики у меня есть друзья.
- Кто они?
- В основном это люди, которые со мной работают – мои помощники.
- Как проводите выходные?
- Провожу, как сейчас - встречаюсь с журналистами, заезжаю на работу. Если есть возможность никуда не спешить, ничего не делать, я смотрю фильмы Кустурицы или просто пересматриваю фотоальбомы, автомобильный атлас Европы и вспоминаю, куда я ездил и думаю, куда могу еще поехать.
- А вообще как отдыхаете?
- Не представляю, как можно находиться в «Нижней Ореаде» в Крыму, где отдыхают депутаты. Мне при всей моей симпатии к большинству из них, их физиономий хватает в ВР. Ехать «вариться в том же соусе» – это не отдых. Поэтому я не отдыхаю в Украине. Кроме того, стараюсь не бывать на заграничных курортах, где много наших.
Я знаю все основные показательные платные дороги в Австрии, которые ведут через перевалы, заповедники, по которым можно выехать и увидеть что-то невероятное.
- Как будете поздравлять жену с 8 марта?
- Я день Клары Цеткин как-то не очень воспринимаю. Для подобного праздника есть День матери.
