Пандемия COVID-19 стала тяжелым испытанием для всех государственных структур Украины. Но первым рубежом на пути вируса часто оказываются не медики, а пограничники. Именно они с 24 февраля, еще до введения всеобщего карантина, начали проводить температурный скрининг всех граждан, прибывающих в Украину.
Когда президент объявил о «закрытии границ», Государственная пограничная служба не снизила интенсивность своей работы, а наоборот – готовится к прибытию новой волны сотен тысяч «заробитчан», которые будут возвращаться на родину. Конституция запрещает не пропускать их в Украину.
Как пограничники будут справляться с этими вызовами, а также готовы ли они сами к борьбе с коронавирусом, в интервью РБК-Украина рассказал глава Государственной пограничной службы Сергей Дейнеко.
Начнем с немного странного вопроса: чем занимаются пограничники, если границы сейчас закрыты?
Как раз пограничники занимаются тем, что контролируют, насколько качественно они закрыты. Если у нас раньше работали 228 пунктов пропуска, то на данный момент, например, автомобильных осталось 42. В прошедшие дни мы отмечали пиковое увеличение пассажиропотока, когда все старались успеть в ночь с пятницы на субботу выполнить пожелание президента и вернуться домой.
Поэтому, естественно, мы усиливаем пункты пропуска и охрану «зеленого участка» границы, ведь нелегальную миграцию никто не отменял. Как и ранее, каждый день отдельные контрабандисты пытаются перемещать товар, как из России в Украину, так и в обратном направлении, и на границе с ЕС.
Надежно ли пограничники защищены от коронавируса? Ведь они фактически «первый рубеж», который встречает прибывающих из-за границы людей.
У нас создан запас средств индивидуальной защиты. Нет случаев, когда личный состав должен покупать их себе сам, заботиться о своей безопасности за свой счет. Мы сейчас получили 9 млн грн из резервного фонда как раз на закупку средств индивидуальной защиты, средств дезинфекции. Плюс активно помогают нам друзья, коллеги, волонтеры. Поэтому у нас постоянно запас на уровне 7-10 дней. Ежедневный расход, например, масок у нас на уровне от 8 до 10 тысяч штук.
Есть ли среди пограничников заболевшие коронавирусом или с подозрением на него?
На данный момент ни одного лабораторно подтвержденного случая коронавируса у пограничников нет. Людей с подозрением на COVID-19 также нет. Но у нас есть четыре человека, которые находятся на обсервации в Главном военном клиническом госпитале Госпогранслужбы. Они проводили пограничное оформление граждан, у которых впоследствии был подтвержден коронавирус.
Мы заранее подготовились, и я считаю, что наши военнослужащие достаточно хорошо защищены. То есть по состоянию на 1 апреля четыре человека у нас в обсервации и 91 – на самоизоляции.
Вы говорите, что закрылись многие пункты пропуска, потому возникает вопрос, появился ли «переизбыток сотрудников» в штате?
Нам говорить о «переизбытке штата» некорректно. Штатная численность Госпогранслужбы по закону составляет 53 тысячи человек, но в наличии только 43 тысячи. То есть у нас «некомплект» на уровне 23-24%. Поэтому то, что сейчас позакрывались некоторые пункты пропуска, дает нам возможность функционировать в более-менее нормальном режиме.
Например, до пандемии у нас была такая проблема, что личный состав был перегружен служебными обязанностями – вместо положенных 180 рабочих часов в месяц у сотрудников была нагрузка по 250-300 часов. И при этом за переработку никто не доплачивал, потому что нет такого механизма.
В связи с «некомплектом» штата и самоизоляцией сотрудников из-за коронавируса, рассматривается ли возможность призыва срочников для охраны госграницы?
У нас призыв срочников запланирован, но пока что президент его перенес. Обычно он проходит в марте-мае, а сейчас предварительно перенесен на апрель-июнь. Но я думаю, что сроки будут корректироваться в зависимости от того, насколько будет удачен карантин.
Мы запланировали весной призвать около 1300 человек. При этом с 2008 по 2016 год у нас не было вообще срочников, мы стали первым воинским формированием, которое перешло на комплектование военнослужащими по контракту. Но с началом российской агрессии в 2014 году и увольнением мобилизованных, оголилось много штатных должностей и пришлось вернуться к добору за счет срочников.
Недавно мы все видели кадры, как украинские пассажиры, которые отказались от обсервации, фактически «прорывают границу» в аэропорту «Борисполь».
Они не прорывали границу, они на тот момент были оформлены пограничниками, прошли паспортный контроль и были внесены в базу данных. Тут больше вопрос общественного порядка. Мы провели анализ пассажиров этих рейсов и, к сожалению, 30% вернувшихся вылетали за границу уже после того, как президент призвал граждан Украины возвращаться домой. А они вместо этого вылетели на отдых.
Вы же помните рейс из Уханя? Тогда была принудительная обсервация этих почти ста человек в Новых Санжарах. Вот мы должны были идти по такому же пути, а не садить всю страну на карантин в угоду тому, чтобы наши граждане, которые отдыхали или находились на заработках, спокойно вернулись домой и начали нас заражать.
Да, они наши граждане, но, наверное, безопасность всего населения Украины нужно ставить выше, чем безопасность и комфорт 500 тысяч человек, которые изъявили желание вернуться. Вы же видите, как у нас люди понимают самоизоляцию. Они ходят на шашлыки, бродят по городу. Люди просто не понимают опасности. Пока они не увидят трупы, пока эта беда не зацепит их близких, родственников и друзей, до тех пор к ним не придет понимание всего ужаса этого заболевания.
Правильно ли я понял, что вы считаете, что надо было не вводить всеобщий карантин, а принудительно отправлять на обсервацию всех, кто прибыл из-за границы?
Конечно, это было бы лучше. Но объективно смотрите: у нас с 13 марта въехало в Украину по сегодняшний день около 650 тысяч человек. Скажите, где можно разместить на обсервацию такое количество людей?
Некоторые жители Новых Санжар, да и не только, сказали бы вам, что в Чернобыльской зоне.
В Чернобыле? Это получилось бы лечение коронавируса радиацией. Не думаю, что Всемирная организация охраны здоровья согласовала бы нам такой протокол лечения (смеется, – ред.)
Вы не думаете, что принудительная обсервация была введена слишком поздно?
Поймите, все вводится тогда, когда позволяет ситуация в стране. В стране реально не хватает аппаратов искусственной вентиляции легких, и взять их где-либо очень тяжело. Тут не проблема власти. Власть, по моему мнению, сработала неплохо, по пятибалльной системе власть сработала на твердую «четверку».
Но вот маски из страны вывезли перед карантином. Хорошо, что мы своевременно включились. Например, 30 марта наши оперативные подразделения проводили обыски в трех областях на фирме «Бук», которая вывезла 300 тысяч масок в Испанию и Китай. Согласно изъятым документам, они продали респираторные маски по 1,23 грн за штуку. Сейчас цена такой маски почти 150-200 грн.
В этом и беда, что у нас многие решили воспользоваться тяжелой ситуацией и просто «забарыжить». Бесконтактные термометры, которыми мы еще с 24 февраля начали проверять температуру на пунктах пропуска, стоили по 300-400 грн за штуку, максимум 800 грн, а сейчас – по 5 тысяч грн. Я хотел бы, чтобы люди, получив эту сверхприбыль, потом с нее заплатили налоги.
Температурный скрининг, который проводят пограничники, вообще эффективен? Та же ВООЗ говорит, что часто у переносчиков вируса нет повышенной температуры.
С 24 февраля мы провели скрининг 2,2 млн граждан. Из них повышенную температуру обнаружили только у 52 человек, и в дальнейшем ни у одного из них не был диагностирован коронавирус.
Скрининг проводили на въезде в пункт пропуска два максимально экипированных пограничника. Если выявляли людей с повышенной температурой, то мы сразу же привлекали медиков, которые разбирались, откуда человек следует, возможно, из той страны, где зафиксировано увеличение численности заболевших.
Естественно, все пассажиры, которые следовали вместе с этим человеком, тоже проходили дополнительную проверку со стороны медиков. К паспортному контролю этих лиц мы привлекали минимальное количество людей. Даже если у них нет симптомов, они потенциально могут быть переносчиками заболевания.
Для того, чтобы ограничить количество людей, которые могут заболеть, их сразу же после этого тоже отправляли на самоизоляцию. И благодаря этому в пограничной службе до сих пор нет ни одного заболевшего коронавирусом. Мы понимали, что нас никто не защитит лучше, чем мы сами.
Почему не фиксируется повышенная температура? Доходила информация, что те, кто чувствует, что у них температура, иногда применяют жаропонижающие препараты. Человек приезжает, у него вроде бы все нормально, а потом спустя несколько часов он обращается к врачу. Понятно, что задача человека – въехать в страну. Но если есть у тебя признаки заболевания, то пойми, что ты просто подвергаешь опасности тех, кто едет с тобой.
Вот у нас был случай, когда украинка, которая в Италии обслуживала зараженных коронавирусом в клинике, прилетела в Румынию на самолете, а оттуда на такси приехала в Украину и ничего не сказала. Вот как можно так к этому относиться, каким нужно быть человеком – вообще мозгов не иметь?
Если человек пересекает границу, то по новым протоколам он должен отправиться на обсервацию. Но если человек отказывается и пытается сбежать, то какой в таком случае алгоритм действий пограничной службы? И могут ли его на этом основании не пустить в страну?
Нельзя в страну не впустить гражданина Украины, согласно Конституции. Мы любого гражданина примем, здорового, больного, без памяти. Это наша обязанность – обеспечить любому гражданину возможность попасть на родину.
Аэропорт «Борисполь» наиболее защищен, потому что с нами дежурят сотрудники санитарно-карантинного пункта, сейчас у них уже есть и экспресс-тесты. 29 марта Кабмин принял решение об обязательной обсервации всех, кто прибывает из регионов где есть инфекция.
Обсервация – это обязательное условие для перелета, что неоднократно подчеркивал министр инфраструктуры Криклий. Людей предупреждали, что по прилету они должны пройти обсервацию. Когда они вылетали, то были готовы подписать что угодно, в расчете, что по прилету уже можно будет «качать» ситуацию.
Было два рейса, которые летели с Бали через Катар, а там есть инфекция. На Бали отдыхают не те люди, которые ходят по Киеву с клетчатыми сумками. Такой отдых стоит от трех тысяч долларов на человека. На борту были люди, которые там сидели по два-три месяца, которые могут себе это позволить. Но по прибытию все увидели, что закон один для всех. И то, что у тебя много денег, не дает тебе никаких преференций.
Они отказывались выйти, особо «упоротые» просидели в самолете девять часов, а если надо – сидели бы и сутки. Я там лично был и видел их хамское отношение ко всем. Я не позволю пренебрегать безопасностью остального населения нашей страны. Отдыхали, проигнорировали призыв президента вернуться, улетели после него – будьте любезны, пройдите обсервацию. Это честно по отношению ко всему населению Украины.
Кто сейчас может въехать в Украину?
Въехать могут граждане Украины, иностранцы, у которых есть вид на жительство в Украине, те, у кого либо родители, либо дети – граждане Украины, а также аккредитованные сотрудники дипломатических миссий. Мне дано право пропускать иностранцев с гуманитарной целью. Мы многих пропускаем на похороны близких родственников, каждый день по 10-20 человек.
Также мы с пониманием относимся к нашим соседям, гражданам Молдовы, которые едут из России к себе на родину – каждый день формируем колонны и Нацполиция их сопровождает. Вот в последней колонне было 27 машин, 150 граждан Молдовы.
Мы гарантируем, что эти граждане нигде по пути не выходят, кроме как справить нужду в специально отведенных местах. Если даже они инфицированы, то украинские граждане от этого не пострадают. Я считаю, что это гуманно по отношению к этим людям, у которых нет возможности иначе попасть на родину.
А кто может выехать из Украины?
Выехать могут любые иностранцы, которым не запрещен выезд, лица без гражданства. Могут выехать и любые украинцы. Но нужно понимать, что все наши сопредельные страны ввели ограничения по въезду иностранцев на свою территорию. Потому теоретически выехать могут все, но практически – очень немногие.
У нас есть пограничные регионы, например, Закарпатье. Десятки тысяч людей там живут за счет бизнеса, который предусматривает чуть ли не ежедневное пересечение границы: «бусики», «пиджаки» и так далее. Люди целыми семьями так работают. Как у них сейчас дела?
У «пиджаков» пока проблемы, бизнес стоит. Польша пускает только тех украинцев, у которых есть карта поляка. Венгры – тех, у кого есть венгерское гражданство.
У нас есть хороший механизм. С 22 марта мы выдали уже 116 тысяч бланков информированного согласия на прохождение самоизоляции и памяток про карантин. Каждый гражданин Украины и иностранец дают письменное согласие на самоизоляцию, указывают место жительства и номер телефона. Мы это передаем санитарным врачам, и данные потом расходятся по всем регионам Украины.
Своими силами мы уже выявили семь человек, которые после того, как подписали информированное согласие, пытались выехать назад. Мы их нашли, задержали и передали Нацполиции – на них составили протоколы по статье 44-3 КУпАП за нарушение правил карантина. Сейчас мы их всех вносим в базу данных, что даст возможность своевременно выявлять нарушения. Все, кто приехал, этой лазейкой больше воспользоваться не смогут. Две недели точно из страны они не уедут.
Я к тому, что через месяц-два эти люди могут остаться без средств существования. Могут начаться «голодные бунты». Готова ли Госпогранслужба к тому, что они могут попытаться массово нарушать правила и нелегально пересекать границу?
Пограничная служба руководствуется законами Украины. В случае невыполнения законных требований пограничника у нас есть определенные полномочия: от применения спецсредств, а в отдельных случаях – и до оружия, когда действия лиц несут угрозу жизни и здоровья пограничного наряда или же населения Украины.
Я бы не рекомендовал посягать на жизнь и здоровье пограничников. Это может плохо закончиться. У нас такие случаи уже были в Черновицкой области. Мы постоянно задерживаем контрабандистов, каждый день. Вчера, позавчера, будем задерживать сегодня и через неделю.
Пока есть граница и разница цен, контрабанда будет существовать. Даже если ее сделают уголовно наказуемой, введут огромные штрафы, большие сроки лишения свободы – она все равно будет существовать. Все равно найдется умник, который подумает, что он умнее всех.
Если брать Закарпатскую и Черновицкую область – это бич. Сейчас летают и квадрокоптеры, и мотодельтапланы, и все, что хочешь. Это говорит о том, что мы хорошо охраняем внизу, если они пытаются лезть через воздух, но мы и там до них доберемся.
Глобальный экономический кризис приведет нас к еще одной проблеме: третьей волне возвращения. «Заробитчане» останутся без работы и начнут массово возвращаться в Украину. Минсоцполитики в прошлом году заявило, что их у нас где-то 3,2 миллиона. Справится ли Госпогранслужба с таким потоком?
Справится, мы к этому готовы, для нас это не ново. Этот элемент обстановки мы давно предусмотрели. Плюс есть сопредельные с нами страны, которые тоже охраняют границу. Есть определенные маршруты, мы годами это делаем.
А насчет безработицы, то я могу трудоустроить 10 тысяч человек, пожалуйста, пусть возвращаются. Думаю, что грамотно отработают наши военкомы и мы пополним свои ряды, свои ряды пополнит и Министерство обороны, у них тоже «некомплект». Поэтому мы милости просим всех.
Пересечение КПВВ на Донбассе и в Крыму ограничено, но все же допустимо. Сколько еще будет действовать такая возможность?
За вчерашние сутки на КПВВ, которые находятся в зоне проведения Операции объединенных сил, пришло всего два человека. Мы их приняли, это те, кто зарегистрирован на подконтрольной нам территории.
Если есть у людей крайняя необходимость, то мы и в Крым выпускаем. Был человек, у которого родители при смерти, в этой ситуации нужно идти на встречу. Админграницу с Крымом за последние сутки пересекло 127 человек, с начала введения ограничений где-то 1000-1100 человек.
Есть механизм, который предоставил мне такие полномочия – с гуманитарной целью пропустить того или иного гражданина. Сколько это будет действовать? Не знаю. В отдельных районах Донецкой и Луганской областей сложилась непростая ситуация. По линии специальных служб мы получаем данные, что там уже порядка 520 человек находится на обсервации и на карантине.
У боевиков нет ничего святого. Может быть появится задача у спецслужб Российской Федерации направить нам больного. Он примет жаропонижающий препарат, пройдет КПВВ и сколько заразит у нас людей? Поэтому и приняты такие беспрецедентные меры.
Распиаренный проект «Стена» продолжается или остановлен на время тяжелой экономической ситуации?
Нет проекта «Стена». Есть инженерное оборудование участка границы с Российской Федерацией. Разные цифры называли, сколько собирались на это потратить. Начиналось все с 4,5 млрд грн, последняя цифра, которую я вижу, – это 2,5 млрд грн.
На данный момент освоено 1,7 млрд грн. Насколько правильно освоено, тяжело судить, потому что много работ провели с 2015 по 2019 год, а я на должности с 14 июня прошлого года. Очень много работ находятся под грифом «с ограниченным доступом». Был ряд уголовных производств и в ГБР и в НАБУ, они еще продолжаются.
На этот год у нас запланировано финансирование по этой статье на уровне 400 млн грн, выделено пока 37,2 млн грн, а освоено 2,9 млн грн – мы проводим проектные работы по одному из направлений. Ищем механизмы, как все это сделать дешевле. Очень много моментов можно получить по линии международной технической помощи. Если нам помогут, то можно существенно снизить стоимость работ.
Президент Владимир Зеленский в интервью The Guardian сказал, что у нас есть время на успех в мирных переговорах по Донбассу до декабря. В противном случае есть «два-три» плана, как дальше будут развиваться отношения с оккупированными территориями. Нынешний глава ОП Андрей Ермак в прошлом году заявил, что один из них – это пресловутая «стена» на Донбассе и полная изоляция. Какой план сейчас в приоритете?
Я солдат, а не политик, потому не могу сказать. Есть пять сценариев по ОРДЛО, насколько они будут эффективны покажет жизнь. Я знаю, что президент искренне хочет сделать все для того, чтобы мир пришел на нашу землю, но на условиях, которые приемлемы для нас, для государства Украина. Если не будет прогресса в переговорах, то не исключаю, что будет принято такое решение.
Но пока никакие инженерные работы на линии разграничения не проводятся. Все работы идут на подконтрольном участке украинско-российской границы: Луганская, Харьковская, хотим начать в Сумской, ну и Черниговская области. Общая граница с Российской Федерацией у нас около двух тысяч километров.
Если Минские соглашения все же будут выполнены и Россия выведет незаконные вооруженные формирования с территории ОРДЛО, сколько времени понадобится пограничникам, чтобы взять под контроль неподконтрольный сейчас участок украинско-российской границы?
Неконтролируемый участок сейчас составляет 410 километров. Естественно, как для бывшего командира Луганского пограничного отряда, который в 2014 году все это застал, для меня принципиальный вопрос вернуться на свою границу.
Мы сделали все расчеты, у меня есть видение, как это нужно делать. При позитивном стечении обстоятельств и наличии воли определенной стороны, нам на это понадобится от трех до шести месяцев. Хотелось бы в это верить. Расчеты есть, люди, готовые идти со мной, есть. Была бы воля, сделаем.
В Азовском море какая сейчас ситуация?
Дело в том, что в Азовском море у нас с РФ режим совместного использования. Конечно, россияне используют свое господствующее положение на море, что объясняется тем, что у них гораздо больше сил и средств, и тем, что они блокируют наши порты. В первую очередь – Бердянск и Мариуполь.
78 судов в этом году уже были досмотрены кораблями береговой охраны Пограничной службы ФСБ Российской Федерации. Сказать, что в последнее время это стало как-то более активно, будет некорректно.
У нас в Азовском море осуществляет действия наш Мариупольский отряд морской охраны, в акватории Черного моря – Одесский отряд морской охраны. 23 корабля и катера у нас находятся на Азове, 22 – в акватории Черного моря.
Конечно, наш корабельно-катерный состав позволяет выполнять задачу, но он уже немного староват. В перспективе, чтобы создать конкуренцию береговой охране Российской Федерации, мы хотим реализовать совместный проект с французской стороной. По этому проекту мы должны в течение ближайших лет получить двадцать современных кораблей.
Морская охрана и корабли – это дорогостоящее удовольствие, но без этого нельзя, потому что без постоянного присутствия наших кораблей в море с нами никто просто не будет считаться.
Как вы считаете, возможно ли безопасно повторить проход украинских кораблей – военных и пограничников – через Керченский пролив в ближайшее время? Или это будет риск, как тогда, когда захватили наши суда?
Я не готов сказать на данный момент. Это вопрос политический. Насколько можно было тогда избежать той ситуации, мне тяжело судить, потому что, во-первых, я не являюсь командующим Военно-морскими силами Украины. Я сухопутный офицер.
Вопрос насчет российских актеров, артистов, певцов, которые периодически пытаются въехать в Украину. Некоторые даже заявляют, что въезжают.
Есть хорошая фраза нашего доброжелательного украинского народа. Прощаясь, мы говорим: «Нехай щастить»! Другое прочтение этой фразы я не буду озвучивать.
Госпогранслужба один из субъектов, который вносит граждан страны-агрессора в список персональных санкций. Также мы обеспечиваем мониторинг, чтобы на территорию Украины не въезжали те, кто нарушили наше законодательство – незаконно посещали временно оккупированные территории, в частности, Крым.
Таких граждан России мы уже внесли в нашу базу порядка десяти тысяч человек. Для нас нет разницы – журналист он, актер или кто угодно. Мы в этом вопросе аполитичны. У нас нет разделения по гендеру, по сословию. Был в Крыму? Иди в нашу базу. Прилетишь или приедешь? Мы тебя спросим, поставим запрет на три года и отправим восвояси.
Вы помните, в конце февраля российская певица – сторонница боевиков «ДНР» Юлия Чичерина заявила, что якобы прибыла в «Борисполь». Вы в курсе этой ситуации?
Вы знаете, я могу вам сказать о том, сколько человек за последние две недели приехали на похороны. Понимаете, какой объем информации в моей голове? Кто такая Чичерина? Я ни одной ее песни не знаю. Что она поет?
Она подруга погибшего лидера боевиков Александра Захарченко.
Кто такой Захарченко? Покойник, слава Богу. Она приехала в Украину?
Она сказала, что да.
А я скажу, что я муж Елизаветы II. Сказать можно что угодно, понимаете? Она не была в «Борисполе», это был фейк, сознательная провокация. В те дни, когда она постила фото якобы из «Борисполя», она находилась в Южной Осетии. Украинские пограничники последний раз ее оформляли еще в 2013 году.
Вы поддерживаете введение визового режима с Россией?
Это вопрос политический. Я ничего плохого в этом не вижу. Это дополнительный механизм проверки и контроля.
Хотел бы узнать ваше мнение по поводу ситуации с вашим бывшим коллегой генералом Артуром Пименовым. Ему огласили подозрение из-за выдворения Саакашвили. Но ведь пограничники в той ситуации выполняли приказ вышестоящего руководства.
А я бы на его месте сказал бы следующее: выполнять нужно законные приказы. Потому что за выполнение незаконных приказов предусмотрена уголовная ответственность.
Ситуация была такая в тот момент. Не думаю, что это было его личное решение.
Он за это получил два генеральских звания. Он за это в один день получил и генеральское звание, и орден. Сейчас, наверное, пришел момент, когда нужно за это как-то отвечать.
