Самым сильным средством, с помощью которого духовник Свято-Троицкой Сергиевой лавры Архимандрит Кирилл (Павлов) учил любви и смирению, был личный пример.
Фото из открытых источников
Как сообщает Центр информации УПЦ со ссылкой на monasterium.ru, об этом рассказал Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший Митрополит Онуфрий.
«В духовной жизни есть свои правила и законы − согласно им никто не может научить другого духовной мудрости, если сам не имеет ее. Никто не может научить другого смирению, если сам прежде не стяжал смирение. Никто не может зажечь в душе другого человека луч светлой надежды, если сам не имеет божественной надежды в душе своей. Отец Кирилл был преисполнен божественной надежды. Батюшка часто говорил, что если ветхозаветный праотец Адам называет себя «прахом и пеплом», то тем более мы, грешники, должны знать и напоминать себе, что мы прах и пепел. То есть батюшка не надеялся пред Богом на свои молитвы, свой пост, на свои подвиги и прочие заслуги и таланты. Он говорил, что для человека все его добродетели – ничто, и человек самой высокой духовной жизни в своем спасении должен надеяться на Господа – не на себя, не на свои добрые дела, а только на Господа. И эта надежда постоянно сияла в душе отца Кирилла», - рассказал Блаженнейший.
Митрополит Онуфрий отметил, что «у батюшки было много учеников, в числе которых и я грешный. Однако мы не пользовались какими-то привилегиями и его особым вниманием. Уникальность и высота служения отца Кирилла как духовника Лавры заключались в том, что он любил всех и ко всем относился с уважением. И к тем, кто был его духовным чадом, и к тем, кто не был таковым, кто имел иных духовников; к тем, кто был усерден в монашеской жизни и к тем, кто подобно мне грешному проводил свою жизнь в леностном нерадении. Эта любовь к праведным и неправедным и нас побуждала к ответной любви. Поэтому все мы, каждый в свою меру, любили батюшку. Я не знал такого насельника, который бы не уважал и не любил отца Кирилла. Наша небольшая, иногда даже уродливая любовь к батюшке была ответом на его большую христианскую любовь – искреннюю, нелицемерную, любовь, которая все прощала и всех любила».
Блаженнейший рассказал о духовных советах старца.
«Подвижническая жизнь отца Кирилла была открыта для всех, открыта в буквальном смысле. Батюшка всегда был у всех на виду, даже не закрывал на замок двери своей кельи. Закрывался, только когда ложился отдыхать, но это происходило уже после полуночи и до пяти часов утра, когда братия поднималась на братский молебен и полунощницу, начинавшиеся в 05.30 в Троицком соборе, у мощей преподобного аввы Сергия. После полунощницы братия лавры приходила к батюшке за духовными советами, потому что днем к нему было не пробраться. Бывало, монах стоит на коленях, рассказывает сидящему в кресле отцу Кириллу свои духовные брани и видит, что батюшка засыпает. Он говорит: «Батюшка, я приду завтра со своими вопросами», а отец Кирилл откроет глаза и слабым голосом отвечает: «Нет, не надо, говори здесь, теперь», − и обязательно дослушает до конца. Ответы были разные − иногда словом, иногда молчанием, но такое молчание часто сильнее слова укрепляло дух того, кто искал у батюшки духовного совета», - подчеркнул Митрополит Онуфрий.
Он обратил внимание, что старец знал то, что не было открыто другим людям.
«У отца Кирилла постоянно были открыты двери в келью, и кто-то может подумать: не бывало ли случаев кражи – ведь там находились святые иконы, книги… Знаю один случай, как некий иеродиакон соблазнился и украл Святое Евангелие, старинное, красивое. А потом пришел к батюшке на исповедь и, чтобы «узаконить» свою кражу, говорит: «Батюшка, я нашел Святое Евангелие, благословите, я оставлю его себе». А батюшка отвечает ему: «Положи туда, откуда взял». Тот иеродиакон сам рассказывал об этом, удивляясь, как отец Кирилл узнал о том, что знали только он сам и Господь. Возможно, были и другие случаи, но об этом мне не известно. Батюшка всё покрывал любовью», - отметил Блаженнейший.
Предстоятель УПЦ подытожил, что «отец Кирилл был носителем великой Божественной любви и смирения, и всякий, кто взирал на него, и сам увлекался этим, и в меру своего усердия и способности старался стяжать и проявить любовь и смирение, через которые в душу приходит особенная Божественная благодать – благодать, утешающая и радующая дух человека».
