Вышел на экраны долгожданный полнометражный исторический фильм режиссера Алексея Шапарева «Круты 1918», которого смело можно назвать «Круты 2019», поскольку в нем больше от современности, чем от истории. Номинально фильм рассказывает о событиях столетней давности, но постоянно обращается к современности, как буквально - в кадрах фильма, так и через общий контекст.
Картина рассказывает о легендарном бое под Крутами, который состоялся 29 (официально) или 30 (по уточненным украинскими историками данным) января 1918 года. Тогда несколько подразделений украинского войска, которое состояло в основном из киевских студентов, смогли задержать превосходящую их по численности армию большевистского командира Михаила Муравьева. Одна студенческая сотня попала в плен к большевикам и была расстреляна. Количество погибших с украинской стороны составило несколько сотен воинов, российские потери считаются большими.
Бой под Крутами почти сразу стал легендой, и с тех пор его значение только возросло. Бой часто сравнивают с битвой при Фермопилах, которая произошла в 480 году до нашей эры, когда 300 спартанцев со своим союзниками ценой собственной жизни задержали персидское войско царя Ксеркса.
В современной Украине кинематографисты, которые берутся за тему Крут, очень рискуют, поскольку сразу оказываются под прицелом современных историков, которые достаточно тщательно исследовали и сам бой под Крутами, и много обстоятельств вокруг него. Незаурядный фильм на эту тему ждут и критики, и зрители, которые хотят видеть на киноэкранах по-настоящему современное кино.
Подозреваем, что все группы зрителей будут разочарованы фильмом «Круты 1918»: историки вряд ли найдут в этой картине достоверно воспроизведенные обстоятельства боя под Крутами, критики будут разочарованы кинематографическими достоинствами фильма, который кажется слишком уж неровным и спекулятивным, а простые зрители вряд ли найдут логику в этом крайне запутанном, малопонятном фильме.
Возможно даже, что этот фильм вызовет серьезную дискуссию относительно украинского исторического кино или того, что им называется сегодня. Дело здесь не столько в ожиданиях и возможных предубеждениях, сколько в самом подходе к исторической теме украинских кинематографистов.
У нас до сих пор в киносреде нет консенсуса относительно того, как снимать историю и что вообще понимать под историческим фильмом. Многие считают, что историческим может быть любой фильм, в котором действие происходит в прошлом, причем это прошлое понимается только в каком-то материальном плане: наличие на экране устаревших моделей автомобилей, моды прошлых лет или чего-то подобного. Сюжет в большинстве случаев значения не имеет, поскольку история становится просто поводом для безудержных фантазий, которые могут быть очень разными, но в основном сводятся к многочисленным спекуляциям и искажениям на разнообразные и актуальные темы. Такие фантазии, наверное, нужны, чтобы как-то оттенить современность, однако они немного дают для понимания самого прошлого, самой истории.
Такой тип исторического кино сформировался в сталинские времена, когда история использовалась для обслуживания текущих политических потребностей. Сталин для собственных целей обращался к опыту русских князей и царей наподобие Ивана Грозного или Петра Первого, а также к деятельности разного рода полководцев, флотоводцев, вождей так называемых народных восстаний, ученых и деятелей культуры прошлого. Их биографии, их опыт (в большинстве случаев выдуманный или определенным образом сманипулированный) служил для оправдания тех или иных шагов во внутренней или внешней политике. К сожалению, сталинская модель отношения к историческому кино оставалась актуальной для многих советских и постсоветских кинематографистов. Конъюнктура на исторические темы никуда не исчезла.
Но такое кино вряд ли можно назвать историческим, поскольку оно не о прошлом, а о настоящем. Однако история имеет собственную ценность. И подтверждением этому являются зарубежные исторические фильмы, которые историей не пренебрегают. Речь о картинах, которые рассказывают о реальных событиях так, как они происходили. Это очень важно, поскольку в историческом кино отталкиваются прежде всего от самого события, а не от политических или каких-то других задач. Фильмы потому и снимают, что определенное историческое событие настолько важно для того или иного общества, что оно стремится его увековечить на экране. Примером такого исторического кино может быть лента польского режиссера Анджея Вайды «Катынь» (2007), в которой речь идет о массовом убийстве польских офицеров весной 1940 года. Для польского общества и для самого кинорежиссера это событие не теряло актуальности на протяжении десятилетий, именно поэтому фильм был снят и получил соответствующий резонанс в Польше.
То же самое можно сказать и о других исторических зарубежных фильмах, которые касаются и древней, и новейшей истории. Конечно, не все кинематографисты стремятся в полной мере придерживаться исторической правды, определенные вещи всегда смещаются и даже драматизируются ради большего эмоционального эффекта, и все же именно историческое событие является первичным импульсом для создания фильма. Дальше уже историки и обычная публика могут комментировать эту картину, критиковать или одобрять ее, однако они всегда на первый план будут ставить историческое событие, а не само кино.
В Украине, к сожалению, пока что подобный консенсус не достигнут, поскольку не достигнут консенсус относительно украинской истории в самом обществе, которое очень часто не может договориться о многих исторических событиях, особенно новейшей истории. Следовательно, кинематографистам, которые стремятся воспроизводить в фильмах события украинской истории, скажем, двадцатого века, приходится непросто по очень многим причинам.
И в первую очередь, по причинам чисто исторического характера. Большинство украинских кинематографистов не стремится обращаться за консультациями к историкам, они снимают по старым, известным им лекалам. А известны современным украинским кинематографистам образцы или советские, или современные российские, которые видят историю в первую очередь как служанку политики.
В Украине историческое кино, как когда-то историческая литература, воспринимается прежде всего как легитимизация самой Украины, признание ее существования не как чьего-то приложения, а как самостоятельного государства, а украинцев - как отдельной нации. Поэтому значение исторического кино очень важно, но кино правдиво исторического, которое следует фактам, достоверно рассказывает о реальных событиях и настоящих исторических деятелях.
С такой точки зрения «Круты 1918» - не исторический фильм, поскольку не только весьма приблизительно демонстрирует бой под Крутами, но еще и вплетает в фильм выдуманную детективную историю, которая только затрудняет восприятие фильма, запутывает зрителя хаотическим нагромождением событий и персонажей, которых очень сложно идентифицировать. Жанр этого фильма очень трудно определить, поскольку здесь сочетаются и псевдоисторическое, фактически костюмне кино, и детектив, и триллер, и отчасти мелодрама. И каждый из этих жанров пытается побороть соседний, вытеснить его из фильма, потому что им там всем тесно, как в какой-то маршрутке в час пик.
Хуже всего, что в этом хаосе теряется сам бой под Крутами, который показан довольно эпизодически, без отдельного объяснения, как и почему там оказались украинские военные, какая перед ними была поставлена цель, какое у них было вооружение, какие занимали позиции, какими были силы сторон и тому подобное. Перед нами просто довольно абстрактные стычки, атаки и контратаки, в которых без соответствующих специальных знаний не разобраться.
Та же проблема с персонажами, которых авторы фильма толком не представляют, поэтому приходится догадываться, как все эти люди связаны между собой. Вопросы вызывает и военная подготовка украинских солдат, которая напоминает советскую армию, и сами персонажи, которые явно должны были бы иметь прототипов, а не быть просто киевскими студентами из фантазийного 1918 года.
Единственный персонаж картины, за которым интересно наблюдать, - Михаил Муравьев, российский завоеватель, и позже, палач Киева. Для этого персонажа украинские кинематографисты не пожалели краски во всех смыслах этого слова. Он им интереснее любого другого. Подобный интерес достаточно трудно объяснить в картине, которая должна рассказывать о героях Крут, а не об их палачах. Неужели среди украинских персонажей не было интересных и неординарных героев?
Художественное поражение фильма «Круты 1918» должно чему-то научить не только украинских кинематографистов, которые занимаются производством фильмов, но и определенное экспертное сообщество, которое из года в год допускает к финансированию откровенно слабые кинопроекты и дает деньги кинематографистам, которые не заявили о себе предыдущими работами и не добавляют авторитета отечественному кинематографу теперешними.
