Актуальная ситуация в польско-украинских отношениях выглядит довольно парадоксально.
С одной стороны, у обеих сторон – много общих интересов, схожее отношение к различным международным вопросам, включая угрозу со стороны России, развивается военное и экономическое сотрудничество. Наличие около одного миллиона украинских работников в Польше создало новый социальный контекст для развития двусторонних отношений.
С другой стороны, тенью на связи между Варшавой и Киевом ложится сложная история, которая из-за изменения исторической политики обеих стран привела к самому сильному ухудшению взаимоотношений с 1991 года. Прежде всего речь идет об оценке событий, произошедших во время Второй мировой войны между поляками и украинцами на Волыни и Галичине.
Взаимные обвинения
В Польше нет споров по поводу интерпретации этих событий. Не вдаваясь в подробности, польские историки соглашаются, что в 1943-1945 годах УПА провела преднамеренную этническую чистку, направленную на устранение польского населения с этих территорий. Во время этих преступлений погибло около 100 тыс. преимущественно гражданских поляков. В результате противодействия польских подразделений было убито несколько тысяч украинцев, в основном тоже гражданских.
Для сегодняшней Украины тема Волыни неудобна и она предпочла бы ее избегать, однако Украина вынуждена реагировать из-за вмешательства Польши. Как следствие, в своей исторической политике Киев решил следовать стратегии симметрии вины, которая заключается в убеждении, что произошла польско-украинская война, в ходе которой обе стороны совершали схожие по тяжести преступления.
Исторические споры вспыхнули в апреле 2015 года, когда Верховная рада приняла решение о признании УПА борцами за независимость Украины. Это произошло через несколько часов после проукраинского выступления в украинском парламенте президента Польши Бронислава Коморовского. Варшава сочла это преднамеренной акцией и восприняла как «пощечину».
В апреле 2017 года украинская сторона приостановила выдачу разрешений на польские поисковые и эксгумационные работы в Украине. Решение Киева стало ответом на снос памятника УПА в селе Хрушовице в апреле 2017 года, что стало результатом административного решения старосты местной гмины. Кроме того, в 2014-2017 годах в Польше имели место акты вандализма в отношении полтора десятка памятников и могил УПА.
Варшава считает запрет на польские эксгумации, который действует уже более полутора лет, непропорциональным и сложно объяснимым с этической точки зрения шагом.
После принятия Сеймом в январе 2018 года поправки к закону об Институте национальной памяти, которая предусматривает наказание за отрицание преступлений украинских националистов, Киев отреагировал очень негативно, требуя изменения этих положений.
Следующий виток напряженности произошел в июле 2018 года, когда на 75-ю годовщину так называемого «Кровавого воскресенья» (в 1943 году УПА напала почти на 100 польских сел) президент Анджей Дуда посетил Волынь, а президент Петр Порошенко – село Сагрынь в Польше, где в марте 1944 года военные польской Армии Крайовой и «батальонов хлопских» убивали украинских жителей. Это восприняли в Польше как еще одно подтверждение того, что Украина следует подходу симметрии вины.
Последним таким примером стало принятие 8 ноября прошлого года Верховной радой резолюции о депортации украинского населения в 1944-1951 годах, в которой Польшу обвинили в том, что она была «колонизатором», но в то же время не было зафиксировано, что вина за депортацию украинцев лежит на коммунистическом режиме Польши и Советского Союза. В пояснительной записке также отмечается, что «все имевшие место действия согласно международному праву носят признаки геноцида этнического украинского народа».
Важно то, что с польской точки зрения деятельность украинской стороны радикализует часть избирателей (по логике «Почему Польша должна поддерживать страны, которые блокируют польские эксгумации?»), что увеличивает для каждого польского правительства цену деятельности в пользу Украины.
Тем более, что Украина до сих пор не заботилась об улучшении своего имиджа в Польше, оставив это многочисленным польским дружественным к Украине сообществам.
Нейтрализация влияния истории
Можно принять за аксиому, что в ближайшем будущем история будет оставаться основной проблемой польско-украинских отношений. Насколько бы сложным это ни было, целью должна быть нейтрализация влияния исторических споров на текущий ход двусторонних отношений. Как действовать в этой ситуации?
В 1976 году Ежи Гедройц писал известному украинскому историку и эмигрантскому активисту Ивану Кедрину-Рудницкому: «Между поляками и украинцами много вопросов – неприятных или очень тяжелых (...) Нормализация отношений – в интересах наших народов, что требует смелости сказать себе в глаза всю правду, и только правду».
Этот рецепт, безусловно, актуален. Необходимо вести открытый и честный исторический диалог, и не только в кругу историков.
Часто повторяющийся постулат, что нужно «оставить историю историкам», не решит проблемы.
Нигде в мире исторические конфликты между двумя соседними народами не решались только историками.
Не следует питать иллюзий – критический взгляд Украины на «черные страницы» истории займет еще некоторое время. Нет народа, который прошел бы это легко. Польские дискуссии, например, о преступлении в Едвабном, это подтверждают.
В долгосрочной перспективе можно лишь надеяться на некоторое сближение позиций и оценок. Это, однако, требует отношения и действий украинской власти, которые привели бы к четкому и однозначному определению того, что произошло на Волыни и Галичине.
Примирение – в интересах обеих сторон, поскольку это привело бы к «детоксикации» нынешней атмосферы. Два года назад профессор Гжегож Мотыка, ведущий исследователь Волынского преступления, написал, что прорывом могла бы стать простая фраза, которая прозвучала бы от представителя украинского государства, а именно: «В 1943-1945 годах УПА осуществила массовые убийства поляков, которые нельзя оправдать – мы их осуждаем». Это никогда не звучало ни от одного украинского политика.
Здесь речь идет не о том, назовет ли Украина то, что произошло, геноцидом, а о том, однозначно ли осудит антипольскую акцию УПА.
Стоит при случае напомнить, что «акцию Висла» осудил польский Сенат в форме отдельной резолюции и президент Леха Качиньский, который также в специальном выступлении выразил сожаление по поводу акции уничтожения церквей на Холмщине в 1938 году.
Журналисты играют в этом процессе важную роль. Наблюдая за сообщениями СМИ по обе стороны границы, создается впечатление, что двусторонние отношения складываются главным образом из исторических споров. Поэтому следует помнить, что отношения между Варшавой и Киевом не исчерпываются историей.
Конечно, украинские и польские СМИ с радостью публикуют статьи об исторических спорах, потому что они играют на эмоциях, и их охотно читают. Это, конечно, не означает, что такие статьи не должны публиковаться, но они не должны доминировать в информационном пространстве и создавать ложное впечатление, что польско-украинские отношения складываются главным образом из исторических споров.
С польской стороны следует понимать, что героизация УПА на государственном уровне происходит не потому, что она несет ответственность за этнические чистки на Волыни, а потому, что УПА воевала с СССР до 1950-х годов. Следует согласиться со словами главы украинского Министерства иностранных дел Павла Климкина, что исторические споры «обычно создают атмосферу, в которой нам приходится обсуждать другие двусторонние вопросы, но на них нельзя повлиять».
* * * * *
Длительный исторический спор не позволяет ответить на гораздо более важный вопрос: чего же ждет Киев от Польши? Каким должно быть место западного соседа Украины в ее европейской политике, какие цели видит Украина для Варшавы?
Понятно, что концепция «польского адвоката» требует «ребрендинга» и адаптации к новым условиям.
Среди украинских политиков и экспертов нужно начать глубокую дискуссию о том, как развивать отношения с Польшей, особенно в контексте растущего числа украинцев, поселяющихся в Польше.
Но создается впечатление, что украинская сторона убеждена, что исторические споры – это исключительно результат «антиукраинской» политики партии «Право и справедливость», которая проводится якобы для мобилизации польских избирателей.
Войцех Кононьчук, руководитель украинского отдела Центра восточных исследований (Варшава)
