У каждой страны свои яркие национальные герои.
Так, сто лет назад главным португальским героем считался рядовой Анибал Мильяиш. В Первую мировую он воевал во Франции в составе экспедиционного корпуса.
Во время битвы у реки Лис прикрывал отступление союзников со своим ручным пулеметом. В одиночку удерживал позицию и отбил две немецкие атаки.
Расстреляв все патроны и оказавшись в тылу врага, три дня пробирался к своим. По дороге спас тонувшего в болоте майора-шотландца. Был награжден высшими орденами Португалии и Франции. Получил почетное прозвище «Солдат, стоящий миллиона других».
А после войны оказалось, что стагнирующая португальская экономика не позволяет прославленному ветерану обеспечить собственную семью.
Правда, в качестве компенсации власти переименовали в честь Мильяиша его родную деревню, но это почему-то не помогло.
И в 1928 году случился конфуз: главный герой Португалии бросил свою страну и уехал в Бразилию – тогдашнюю португальскую «Польшу», куда искатели лучшей жизни перебирались десятками и сотнями тысяч.
От позора Португалию спасла неравнодушная диаспора. Бразильские португальцы прибегли к краудфандингу, собрали для Мильяиша денежный фонд, и легендарный герой вернулся домой…
Какие выводы можно сделать из этой давней истории? Идея о том, что граждане по умолчанию принадлежат своей Родине, давала сбои даже в первой половине ХХ века.
Казалось бы, национальный герой априори является национальным достоянием и неотделим от чествующей его страны.
Но в реальности все может быть иначе: если человек достаточно решителен, чтобы совершать подвиги, то ему хватит решимости, чтобы распрощаться со страной и попытаться изменить свою жизнь.
Практически любой спор о судьбах нынешней Украины выливается в столкновение двух мировоззрений.
Одни из нас рассматривают людей как собственность государства.
Другие рассматривают людей как хозяев собственной жизни.
«Вся страна должна жить по законам военного времени!» – требуют первые. «Жители страны к этому не готовы», – говорят вторые.
«Украинский бюджет недополучает деньги миллионов граждан, работающих в тени!» – возмущаются первые. «Миллионы работающих граждан успешно взаимодействуют друг с другом без участия государства», – пожимают плечами вторые.
«Украина теряет квалифицированную рабочую силу!» – негодуют первые. «Квалифицированные украинцы находят за рубежом более привлекательную работу», – констатируют вторые.
Для вторых очевидно, что естественные стимулы сильнее флагов и гербов; и если страна нуждается в своих гражданах, то она должна конкурировать за них, меняться и активно использовать пряник.
А первые полагаются исключительно на кнут, призывают закрутить гайки и напомнить населению, кто тут законный хозяин.
Ввести в Украине не урезанное, а полноценное военное положение со всеми вытекающими последствиями. Разобраться с хитрыми евробляхерами.
Взяться за семьи заробитчан и обязать их декларировать получаемое из-за границы. Уничтожить банковскую тайну, контролируя доходы и расходы украинцев.
Принудить предпринимателей к безналичному расчету. Уменьшить лимит на беспошлинные посылки из-за рубежа.
Прижать обладателей двойного гражданства. Внедрить принудительные квоты во всех возможных сферах. И так далее и тому подобное.
Какими бы разнообразными ни были перечисленные инициативы, все они сводятся к одному: к парадигме, согласно которой граждане по праву являются государственным имуществом.
Эту парадигму разделяют многие отечественные политики и провластные интеллектуалы, отождествляющие себя с государством.
Фактически они ощущают себя совладельцами миллионов граждан. И собственнические инстинкты побуждают их горячо поддерживать силовой натиск – ссылаясь на историческую необходимость и долг перед Родиной.
Но проблема в том, что указанная парадигма начала устаревать еще в ХХ веке, и уж совсем плохо она согласуется с реалиями ХХI века.
Это в теории война с Россией позволяет украинскому государству взять любого гражданина, переодеть в солдата и отправить в окопы для защиты себя.
А на практике прошедшая в Украине мобилизация продемонстрировала другое: современного человека очень трудно сделать солдатом против его воли, и невозможно против воли сделать его хорошим солдатом.
По факту фронт удерживает не подневольное пушечное мясо, а люди, сделавшие сознательный выбор.
Не признавшие себя чужим имуществом, а добровольно распорядившиеся своими жизнями.
И немногочисленность таких людей на фоне остального населения говорит о реальных возможностях государственной машины.
Сегодняшний мир слишком открыт и глобален, чтобы насильно привязать десятки миллионов индивидуумов к своему государству. Мобильность наших современников слишком велика.
Новые технологии слишком продвинуты и разнообразны. И если бедная и отсталая страна не пытается меняться и конкурировать за граждан, но предъявляет на них права собственности, то результат может быть лишь один – искусственный отбор среди этих самых граждан.
От неконкурентоспособного государства-собственника ускользнут все, кто захочет и сможет. Инициативные, раскованные, предприимчивые разбегутся, словно мыши под носом у полупарализованного кота.
Отправятся на Запад в поисках лучшей жизни – как в одиночку, так и вместе с семьями. Предпочтут украинскому гражданству венгерское, румынское, польское.
Найдут новые лазейки в спасительной теневой экономике. Укроются на просторах всемирной сети. Защитятся от родной державы с помощью криптовалют.
Кто останется в распоряжении страны-собственницы? По большей части люди со знаком минус.
Недостаточно сильные, чтобы сопротивляться государственному прессингу.
Недостаточно умные, чтобы обходить навязанные ограничения.
Недостаточно компетентные, чтобы быть востребованными на мировом рынке.
Недостаточно активные, чтобы перебраться за рубеж.
Недостаточно смелые, чтобы стать полноценными хозяевами своей жизни.
Да, в ХХI веке граждан все еще можно рассматривать как имущество государства. Но только не стоит удивляться, что такому государству достанутся худшие из возможных граждан.
