В последний рабочий день уходящего 2017 года Президент Петр Порошенко подписал указы о ликвидации и реорганизации судов разных инстанций.
Документы коснулись судов по всей стране. Юристы, адвокаты, прокуроры уже опасаются, что дела могут застрять в судебных инстанциях на долгие годы.
Критики реформы уверены, что Администрация Президента пошла на такой шаг, чтобы провести зачистку среди судей.
Украинская правда постаралась выяснить у одного из идеологов судебной реформы – заместителя главы АП Алексея Филатова – сможет ли Администрация контролировать судей, что будет с резонансными делами Майдана и других политиков, а также когда заработают новые суды.
– Расскажите, что вообще будет происходить с судами?
– В этом году нас ожидает реструктуризация, которая будет включать ликвидацию, создание и реорганизацию судов. Больше не будет судов, где есть только три судьи, один из которых на больничном, вторая в декретном отпуске, третий идет в отпуск, или у него закончились полномочия – и в результате в районе отсутствует правосудие.
Поэтому районные суды будут укрупняться, 2-3 района будут объединены в один окружной суд в среднем со штатом в 9-12 судей.
– Если это укрупнение, правильно ли я понимаю, что теперь людям для обращения в суд, подачи туда документов придется ездить в другие населенные пункты?
– Это не означает, что гражданам придется ездить в соседний район. Они как обращались в своем районном центре, так и будут обращаться там. Будет существовать помещение суда, в нем будут судьи, канцелярия, но юридически это будет суд, объединенный с судом или судами соседних районов.
Таким образом, если в конкретном районе по каким-то причинам в суде не будет судей, то у гражданина хотя бы будет возможность обратиться в суд в соседнем районе. В районах в городах, думаю, будет по 30-40 судей. Модель будет более эффективной, чем сегодняшняя.
– Что еще предполагает реорганизация?
– Будут изменяться апелляционные округа. Их создание требует закон о судоустройстве и статусе судей. Там тоже произойдет определенная оптимизация.
Есть, например, у нас некоторые апелляционные суды, где девять судей. Девять судей для апелляционного суда – это, мягко говоря, неадекватное количество. Возникает вопрос целесообразности существования такого округа и расходов бюджета на него, как на отдельный.
– Информация о реорганизации судов вызвала критику. Адвокаты по делам Майдана просят не делать этого. По их словам, это приведет к коллапсу, поскольку при реорганизации суда дела начнут заслушивать с нуля. А значит, рассмотрение может затянуться.
– Если взять эту логику, тогда нельзя ликвидировать ни один суд, потому что там постоянно рассматривают какие-то дела. Я бы не стал тут драматизировать.
Есть очень простая и недвусмысленная норма закона, которую уж адвокаты точно должны знать. Суд прекращает свою работу тогда, когда в соответствующем округе или другой территориальной единице, на которую распространяется юрисдикция суда, начинает работать новый суд.
– В таком случае они не будут начинать рассмотрение новых дел?
– Новые дела будут приходить. Суд – это конвейер. Просто когда-то надо принять решение о том, что этот суд передает дела... Верховный Суд Украины тоже рассматривал дела. Если бы мы исходили из того, что нельзя провести конкурс и создать новый Верховный Суд, пока старый рассматривает дела, то новый суд не был бы создан никогда.
Но дело делу рознь. Есть такие, которые рассматриваются с участием присяжных, в коллегии судей, в них много свидетелей и несколько комнат с томами материалов. Их рассмотрение сложно начинать сначала.
Есть дела, которые рассматриваются в течение двух дней или месяца. С последними нет больших рисков или негативных последствий, если рассмотреть их сначала.
Как вариант решения первого вопроса – можно внести изменения в закон, чтобы дело следовало за судьей, если он переводится при реорганизации суда. Начали слушать дело, перевели в другой суд, если юрисдикция совпадает, если это не перевод из Харькова в Закарпатье, а в рамках одного района Киева, только в новом суде – то продолжаешь слушать это дело.
– Насколько серьезно рассматривается такой вариант изменений в закон? Когда это возможно?
– Сейчас такой вариант прорабатывается. Будет подготовлен законопроект. А дальше – голосование в парламенте.
– Кто принимает решение, когда старый суд прекращает работу, а новый – начинает?
– Государственная судебная администрация. Этот орган отвечает за техническое, финансовое и организационное обеспечение судов.
Они должны собрать информацию о реальной ситуации в судах: в каких судах какие сложные дела рассматриваются, в том числе с присяжными, с общественным резонансом. Этот орган определит правильную дату для того, чтобы был минимальный ущерб для тех дел, которые находятся в рассмотрении.
Но какой-то ущерб будет всегда, потому что чье-то дело точно попадет на момент, когда суд будет ликвидирован. Нужно сделать так, чтобы это не были дела сложные, дела социально значимые – например, по расследованию преступлений, связанных с Майданом.
– Как вы думаете, что будет с делом Януковича – его будут рассматривать снова или прежняя коллегия судей в Оболонском суде его дорассмотрит?
– Думаю, что и суд, и ГСА должны серьезно отнестись к данному вопросу. Не могу прогнозировать, в какой срок закончится это дело. Но оно как раз из категории и сложных, и социально значимых.
– Какая процедура набора судей в новые суды?
– Думаю, что может быть какая-то комбинация неконкурсного перевода и конкурса на новые вакансии, с учетом того, что некоторые суды объединяются, а некоторые – ликвидируются. Параллельно будет проходить процедура оценивания всех судей, предусмотренная переходными положениями Конституции и законом о судоустройстве и статусе судей.
Будет комбинация, не думаю, что будет какой-то единый подход для всех судей и всех судов.
– Например, у нас есть ситуация, когда Печерский суд объединяется с Голосеевским, это будет Центральный суд. У нас есть судьи из двух судов. Их вряд ли будут переводить в суд Донецкой области. Это будет в рамках Голосеевского и Печерского районов?
– Скорее всего. Я не могу давать гарантий за Высшую квалификационную комиссию судей, но скорее всего – приблизительно такая процедура.
Эта процедура, вероятно, также будет связана с оцениванием судей Голосеевского, Печерского судов и подтверждением или неподтверждением их соответствия тем критериям, которые устанавливают переходные положения Конституции.
– То есть это будет не конкурс, а оценивание?
– Думаю, что конкурс будет на вакантные должности. Но суд должен функционировать, причем как можно быстрее. Перерыва быть не должно. Поэтому какой-то элемент перевода должен быть.
Будет ли сначала оценивание и потом перевод тех, кто был позитивно оценен, или будет перевод и потом уже оценивание на месте – ВККС определится, исходя из своего плана работ.
– Почему в Киеве под укрупнение попали самый одиозный суд – Печерский –и Соломенский суд, в котором рассматриваются все дела НАБУ, против которого ополчились и в АП, и в ГПУ, и в «Народном фронте»?
– На самом деле реструктуризация коснулась не только всех киевских судов, но и почти всех судов по стране. При этом, при рассмотрении вопроса об укрупнении учитывались такие факторы, как количество судей, их нагрузка, специфика специализации судов, плотность населения и территориальное нахождение.
– Специфика специализации судов?
– Имеется в виду, что при укрупнении учитывается, какие именно дела слушались в том или ином суде.
Например, по предварительным данным за 9 месяцев 2017 года в Печерском суде 82,12% – уголовные дела, а в Голосеевском уголовных дел – 38,69%. Объединяя эти два суда, количество гражданских, уголовных дел и частично административных дел выравнивается.
Ведь если бы, например, объединять Печерский суд с Соломенским, мы бы тогда получили какой-то супер-суд по уголовным делам. И это бы отразилось на интересах простых граждан, которые проживают в этом округе и обращаются в суд по гражданским, семейным и прочим неуголовным вопросам.
– Почему вообще этот вопрос подняли за неделю до Нового года, когда внимание уже рассеяно, все уже заняты подготовкой к праздникам?
– ГСА занимается этим вопросом месяцев десять. И ГСА проводила по этому поводу конференции, привлекала международных экспертов, у них есть несколько заключений. Это довольно длительный процесс.
– Это были международные эксперты или наши? Какие?
– И те, и другие.
– Есть еще мнение, что такая реорганизация запланирована для зачистки «неугодных судей».
– Неугодных кому?
– Администрации.
– Если бы Администрация принимала все кадровые решения самостоятельно, то, наверное, это мнение имело бы право на жизнь. Только для этого президенту не надо было бы затевать судебную реформу, отказываться от своих полномочий, запрещать членам ВРП и ВККС совмещать их должности с должностями в АП и других госорганах и так далее. Можно было пользоваться предыдущей системой.
– По вашей оценке, когда должна закончиться реорганизация?
– Я думаю, что это вопрос не только 2018 года. Если быть реалистами, то, думаю, что вряд ли этот процесс завершится за год. Хотелось бы, чтобы он завершился поскорее.
– Если мы говорим о практике, когда люди узнали о том, что планируется такая реорганизация, они задумались, обращаться ли им в суд или ждать. Что вы им посоветуете?
– Лучше обращаться, чем ждать.
– Есть еще один вопрос, о котором я не могу не спросить, хотя интервью посвящено теме реорганизации судов. 22 декабря 2017 года президент внес в ВР проект закона об антикоррупционном суде. Документ уже вызвал некоторые опасения у общественных организаций и ряда депутатов. Речь идет и об очень высоких критериях отбора судей и о том, что вердикт Совета международных экспертов не будет решающим. Будет ли АП через фракцию БПП, например, настаивать на этих позициях при рассмотрении проекта в парламенте?
– Нужно быть последовательными и создавать антикоррупционный суд. Думаю, что дискуссия в парламенте будет горячая. И у каждой фракции будет свое мнение и свои поправки. Поддержат ли именно этот вариант законопроекта, или будут внесены иные предложения – узнаем позже, когда парламент приступит к своей работе после Нового года.
