Жизнь украинцев уже долгое время наполнена волнующими, тревожными, а подчас и шокирующими событиями. Они в выпусках новостей, в социальных сетях, в личных разговорах, а для кого-то – это самая что ни на есть реальная реальность.
Специалисты, говоря о катастрофах, войнах и других бедствиях, любят упоминать словосочетание «посттравматический синдром» как одно из самых очевидных из последствий. Грозит ли этот синдром всей Украине? Может ли такая травма «сломать» человека и стать причиной заболевания? Что происходит с военнослужащими, добровольцами, переселенцами? Можно ли защититься от войны?
Об этом и многом другом ForUm`y рассказала заведующая отделом психических расстройств лиц пожилого возраста Украинского НИИ социально-судебной психиатрии и наркологии Министерства здравоохранения Украины, доктор медицинских наук, профессор кафедры общей медицинской психологии Национального медицинского университета имени Богомольца Елена Хаустова.
Поскольку разговор вышел интересным и очень долгим, мы разделили текст интервью на две части.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
- Елена Александровна, когда речь идет о людях, которые в той или иной степени пострадали от военных действий, часто можно услышать словосочетание «посттравматический синдром». Что это такое?
- Есть посттравматический синдром, и есть посттравматическое расстройство. Это совершенно разные категории, потому что, говоря о посттравматическом синдроме, мы подразумеваем восстановление человека, который побывал в какой-то экстремальной ситуации. А экстремальная ситуация – это ситуация, выходящая за пределы привычного человеческого опыта. У каждого из нас опыт ведь разный.
Так вот, здесь посттравматический синдром имеет несколько этапов. Подчеркиваю, сейчас речь идет о здоровом человеке, который был в экстремальной ситуации. Первая фаза - это острая шоковая реакция. Опять же, слово «шок» я здесь употребляю не как описание болезненного состояния. Просто нормальному человеку в сверхъестественных условиях очень трудно понять, что произошло, а потому возможна какая-то внешняя заторможенность.
Наша психика устроена так, что человек, оказавшийся жертвой ситуации, бессознательно хочет вычеркнуть ее из памяти. Потому следующей фазой посттравматического синдрома будет реакция отрицания. Дальше идет этап кризиса, переживания, эмоциональных реакций. Это уже стадия острого стресса, которая чаще всего проявляется какими-то депрессивными реакциями. Опять же, мы не говорим о депрессии как о диагнозе, потому что в этом случае она может быть разной глубины, разной продолжительности. То есть обычный, нормальный, здоровый человек на экстремальную ситуацию последовательно реагирует, доходя до стадии депрессии.
А вот теперь, когда в этой стадии на какой-то момент потерян смысл жизни, ничего не хочется, но человек приходит к разрешению внутреннего конфликта и для этого ему хватает ресурсов личности, тогда следующей стадией будет стадия разрешения этого конфликта и возвращение к нормальной активной жизни. Но если внутренних ресурсов не хватает, тогда уже начинается углубление этих состояний и постепенное развитие стрессорных расстройств.
- То есть посттравматическое расстройство – это уже серьезная угроза для психики?
- Знаете, я бы эту тему начинала вообще не с посттравматического синдрома, а с острой реакции на стресс вследствие экстремальной ситуации, выходящей за пределы нормального человеческого опыта. К слову, эти ситуации тоже разные, они бывают двух типов: однократные и повторяющиеся.
Очень важно понимать, что травматизация в жизни происходит постоянно. Даже если мы говорим о сверхтяжелых травмах, то наша страна пережила их уже предостаточно. Например, те, кому около 70, пережили Вторую мировую войну. Еще одна очень стрессовая для нашей страны ситуация – это Чернобыльская катастрофа и последовавшее за ней переселение большого количества людей, попавших в совершенно незнакомые условия. Следующий стресс – это война в Афганистане, когда в дома приходили цинковые гробы. Сюда же относится и распад Советского Союза, с развалом связей, с потерей работы, который тоже оказался очень травматическим. И то, что мы переживаем сегодня, – это очередная травматическая ситуация.
Если говорить с позиции науки, то не существует разделения острых реакций на стресс или посттравматических расстройств на «военные» или «мирные». Есть просто стрессовая ситуация, выходящая за пределы нормального человеческого опыта. Потому однократная травматическая ситуация, краткосрочное неожиданное травматическое воздействие могут возникнуть и из-за сексуального насилия, и из-за природной катастрофы, и из-за ДТП, и из-за снайперской стрельбы. То есть мы не выделяем и не классифицируем, к примеру, снайперскую стрельбу в отдельную категорию по степени травматичности для личности.
- А все ли получают глубокие и серьезные психологические травмы?
- Часть людей справляется с острой стрессовой реакцией, часть – не справляется. И только часть людей, не справившись с этой реакцией, уходит в посттравматическое стрессовое расстройство.
Если посмотреть данные из разных стран, то, с одной стороны, посттравматическое стрессовое расстройство является где-то пятым по частоте расстройством психики. С другой же стороны, из ста человек, попадающих в стрессовую ситуацию, где-то 20% окажутся неуязвимыми, около 80% будут как-то личностно реагировать на стресс, а часть из них уйдет в острые стрессовые реакции. Но если говорить о ситуациях первого типа, то примерно пять человек из ста уйдут в посттравматическое стрессовое расстройство.
Другое дело, если речь идет о ситуациях второго типа, постоянно повторяющихся травматических действиях: регулярное насилие, боевые действия. Здесь к человеческим реакциям присоединяется еще и страх повторения травмы вместе с чувством беспомощности, осознанием невозможности предотвратить это событие. В этом случае вероятность того, что острая реакция на стресс трансформируется в посттравматическое расстройство, становится выше. Опять же, я не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто абсолютно все находящиеся в стрессовых ситуациях люди обязательно будут получать острую реакцию на стресс и обязательно уйдут в посттравматическое расстройство. Это неправда. Нужно четко отличать реакцию здоровой личности и реакцию человека, страдающего какими-то психическими расстройствами. Также следует отличать и реакции особо уязвимых категорий: детей, стариков, людей с хроническими соматическими заболеваниями. Резервы личности у всех разные. Но обязательно на каждый острый стресс люди должны как-то реагировать.
- А все ли реагируют одинаково?
- Недавно на одном из тренингов я как раз говорила о типах реагирования на потрясения, полученные в ходе военных действий. Интересно, что все упомянутые мной реакции были описаны еще в Первую мировую войну, то есть 100 лет назад, психиатром Хорошко. И здесь особого внимания заслуживают нормальные, подчеркиваю, абсолютно нормальные реакции на потрясения от войны. К примеру, когда у человека возникают непроизвольные мышечные сокращения, мышечное напряжение, потливость, тошнота, он часто бегает в туалет, у него учащенное дыхание и сердцебиение, он тревожен и беспокоен, то это на самом деле нормальная реакция на потрясение нормального человека. Да, ему нужно «подставить плечо», быть рядом с ним, нужно найти какие-то положительные ситуативные мотивы. Также необходимо общаться с человеком, находящимся в таком состоянии. Это уже помощь. Но это помощь здоровому человеку.
- Есть ли какие-то табу в общении с такими людьми?
- Что не нужно делать? Естественно, не нужно фиксировать внимание на состоянии человека. Нельзя говорить, что у него сердце колотится, что он как-то не так дышит, что он дрожит. Не нужно усугублять его состояние, говоря, насколько серьезно все происходящее. В то же время человека нельзя высмеивать и нельзя быть безучастным. Но это касается абсолютной нормы.
Бывают еще реакции не болезненные, не доходящие до психического расстройства, но уже избыточные, чрезмерные. Например, это понижение активности или депрессия, когда человек долго сидит в одном и том же положении, не двигается, он ко всему безучастен, иногда совершает однообразные покачивания. Как раз это уже не совсем нормальная реакция, но мы не говорим о психическом заболевании. Просто у человека избыточная стрессорная реакция. Что с ним делать? Нужно мягко установить контакт, проявить солидарность, предложить какую-то простую рутинную работу, чтобы переключить человека. Это может быть предложение поесть, закурить, помочь что-то переставить. Ведь человека нужно вывести из такого состояния. Но, опять же, не надо жалеть, не надо кричать, не надо чего-то требовать, нельзя говорить «ой, я тоже с тобой» или что-то в этом духе. Любая избыточность только навредит.
Также бывает и противоположная реакция, не заторможенность, а избыточная активность, иногда доходящая до паники. Она может проявляться в виде безрассудных попыток к бегству, неконтролируемом плаче. Но и это не психическое заболевание, а просто реакция на ситуацию. Что здесь делать? Нужно проявить твердость, дать человеку съесть или выпить что-то теплое, предложить ему закурить, при необходимости нужно постараться оградить его от окружающих, чтобы паника не распространялась. При этом не нужно грубо его изолировать, обливать водой или тормошить, не надо предпринимать какие-то жесткие дисциплинарные меры. Такого человека нужно мягко и спокойно «переключить».
Кроме индивидуальной паники могут быть и другие проявления гиперреактивности. Бывает, что человек бегает с криками «я все знаю, давайте делать то и то», выполняет кучу ненужной работы, перескакивает с одного на другое, дает бесконечные советы окружающим. Это личная реакция на чрезмерную ситуацию, но не болезнь. Такому человеку нужно дать выговориться и поручить конкретную работу, то есть снова «переключить» и, естественно, контролировать его. Нельзя критиковать, акцентировать внимание на его деятельности, спорить, угрожать.
Еще одна реакция здорового человека – это проявление каких-то соматических симптомов. Так бывает, когда человек старается «сохранить фасад», не разрешает себе реагировать, у него есть внутренний запрет на эмоциональные реакции. Но если ситуация избыточна, то удержаться нельзя, поэтому реагирует сам организм. Это может быть тошнота, рвота, функциональный паралич, головная боль. Такому человеку нужно показать свое участие, тоже «переключить» на какое-то занятие. Если же состояние не улучшается, придется его изолировать, как и при состоянии индивидуальной паники. В таких случаях нельзя говорить человеку, что ничего серьезного не происходит и все нормально, ведь подобные слова просто не будут восприниматься, нельзя ругать, высмеивать и акцентировать внимание именно на его состоянии.
- А когда человек переступает грань между нормальной реакцией на стресс и началом заболевания?
- Нужно сказать, что острая реакция на стресс, которая уже, с точки зрения доктора, клинически протекает в виде тревожных, депрессивных реакций, нарушения сна, может продолжаться от нескольких часов до месяца. В принципе, это еще не значит, что к человеку нужно бросаться «с таблеткой наперевес». Огромная благодарность волонтерам-психологам, которые как раз успевают «подхватывать» людей в такой период, давая им возможность выговориться. Просто бесконечно удерживать эмоции в себе, контейнировать их, человек не может, ему нужно обязательно «выдать» то, что есть внутри. Психологи обязательно должны в этом помогать. К сожалению, многие из них очень быстро «выгорают», если не используют специальные механизмы защиты. Тогда такой психолог не может помогать окружающим и сам нуждается в помощи.
В любом случае, если острая реакция на стресс не завершилась в пределах месяца, то тогда мы уже говорим о формировании посттравматического стрессового расстройства. Но кроме него бывает еще один тип расстройства – так называемая реакция адаптации. Она может быть продолжительной, иногда до нескольких месяцев, но выражена эта реакция, в отличие от посттравматического расстройства, не настолько ярко. Здесь могут наблюдаться расстройства эмоций, тревога, депрессия, расстройства поведения, к слову, один из вариантов – алкоголизм и наркомания. Бывают также смешанные нарушения эмоций и поведения, но в любом случае лечение одно. Лечить нужно психопатологические феномены, и обязательно в работу включаются психиатры с психотерапией и психокоррекцией.
Еще один важный момент, который должен присутствовать в лечении, – это социальная поддержка. Причем ощущаться она должна и на «микроуровне» (семья), и на «мезоуровне» (коллектив), и на «макроуровне» (государство). Очень важно, чтобы в этот период человек не оставался наедине сам с собой, чтобы он не продолжал «прокручивать» все в голове, а негативные мысли не приобретали навязчивый характер.
- Так, когда же человек переходит грань между «нормальным» синдромом и собственно расстройством психики?
- Посттравматическое стрессовое расстройство обязательно вызвано каким-то событием, представлявшим непосредственную угрозу жизни или физическому здоровью человека. Это событие могло вызвать страх или беспомощность. При дальнейшем развитии страха и беспомощности возникают навязчивые воспоминания о событии, в психиатрии даже существует специальный термин «флэш-бэк». Такие воспоминания могут быть оформлены в мысли, картины и так далее. Но какими бы ни были эти навязчивые воспоминания, они являются симптомами посттравматического стрессового расстройства. Также симптомом может быть избегание людей и ситуаций и перевозбуждение нервной системы, проявляющееся в виде агрессии, раздражительности, тревоги. Все вышеописанное вызывает у человека дискомфорт и приводит к нарушению жизнедеятельности. Человек не может работать, думать, куда-то ходить и так далее. Как раз этот момент важен для размежевания здоровой и болезненной реакции на потрясение.
- Если говорить о ситуации в Украине, то наиболее уязвимыми, с точки зрения психики, считают вынужденных переселенцев и участников АТО. Так ли это? Только ли они страдают из-за войны?
- Должна сказать, что чем ближе мы находимся к эпицентру травматизации, тем она будет ярче и интенсивнее. Это относится и к военным событиям, и к другим. Ведь есть разница, разорвался снаряд в метре от вас или в километре. Естественно, наиболее уязвимыми считаются те, кто находится в эпицентре негативных событий. Условно их можно назвать «жертвы». Дальше идут «свидетели», те, кто видел происшествие, они находятся немного дальше по степени травматизации. Следующая категория – это «родственники». Это и родные ребят, воюющих в АТО. И еще одна категория – это «вторичные жертвы», люди, получающие информацию о событии.
Правда, степень воздействия зависит от индивидуальной реакции личности. Когда мы говорим об экстремальности ситуации, то подчеркиваем, что она выходит за пределы нормального человеческого опыта. Вместе с тем мы говорим и о том, что люди очень по-разному реагируют. Упоминая о зоне АТО, очень важно понимать, что бесстрашных, не реагирующих на экстремальную ситуацию и при этом психически здоровых людей не бывает. Все, кто находится в этой страшной зоне, испытывают страх, и это нормальная реакция. Но у всех разная степень контроля над своей реакцией страха. И основная проблема кроется во времени, которое необходимо каждому конкретному человеку, чтобы преодолеть чувство растерянности, принять разумное решение и начать действовать.
Как думаете, для чего мобилизованные и служащие регулярных войск проходят учения и тренинги? Инструкторы объясняют, что это делается, чтобы отработать все действия до автоматизма. Зачем он нужен? А затем, чтобы человек, попавший в экстремальную для себя ситуацию, которая даже у военного может спровоцировать растерянность, нивелировал вот эту растерянность автоматическими действиями. То есть никто не говорит, что теряются абсолютно все и всегда. Растерянность сама по себе может продолжаться менее секунды, но если есть автоматизм в действиях, то эта маленькая задержка не мешает выполнять ту же боевую задачу. Как раз подготовленному к экстремальной ситуации профессионалу нужно очень мало времени, чтобы преодолеть растерянность и начать действовать. Он может даже не заметить, что растерялся.
Но если говорить о неподготовленных людях, ставших жертвами ситуации, то у них состояние растерянности растягивается во времени. Потому она может привести или же к длительному бездействию, или к суетливости, даже к принятию неадекватных решений, а впоследствии – увеличивает риск развития посттравматического стрессового расстройства.
